Возрождённый дракон

Перрин опустил глаза. Морейн знала о нём - лишь она и Лан среди всех в лагере - и ему совсем не по душе было понимающее выражение её лица, когда она глядела ему в глаза. Жёлтые глаза. Быть может, когда-нибудь, собравшись с духом, он и спросит её о том, что именно она знает. Айз Седай должна знать об этом больше него. Но сейчас неподходящий момент. Похоже, что таковой никогда и не настанет.

— Он... Он не хотел... Это вышло нечаянно...

— Нечаянно, — сказала Морейн ровным голосом, встряхнула головой и скрылась обратно в свою избу. Хлопок затворяемой двери был, пожалуй, громковат.

Перрин перевёл дух и поспешил вниз к поварским кострам. С утра, если не нынче же вечером, у Ранда снова будет ссора с Айз Седай.

На склонах долины-чаши лежало с полдюжины поваленных деревьев; вырванные из почвы корни торчали землистыми дугами. След из рытвин и взрыхлённой земли вёл вниз к берегу ручья, к валуну, которого прежде там не было. Одна из хижин на противоположном склоне рухнула из-за тряски, и большинство шайнарцев собрались вокруг неё, отстраивая. Лойал был с ними. Огир был способен поднять бревно, на переноску которого требовалось четверо. Изредка раздавались ругательства Уно.

Мин стояла у костра, помешивая в котле с недовольным выражением. На щеке у неё появилась небольшая ссадина, а в воздухе повис едва уловимый запах подгорелого рагу.

— Ненавижу готовку, — объявила девушка, с подозрением всматриваясь в котёл. — Если с едой выйдет что не так, то я ни при чём. Ранд выплеснул половину в костёр своей... Кто дал ему право швырять нас по округе, как мешки с зерном? — Она потёрла штаны в области седалища и поморщилась. — Когда он попадется мне в руки, я так ему залеплю — век не забудет. — Она замахнулась деревянной ложкой на Перрина, словно намереваясь начать избиение с него.

— Пострадал кто-нибудь?

— Разве что если считать ушибы, — мрачно сказала Мин. — Сначала они были вне себя, всё как положено. Потом узрели Морейн, воззрившуюся на нору Ранда, и решили, что это его рук дело. А уж если Дракон желает сбросить нам гору на голову, значит, у Дракона есть достойные причины для этого. Если он соизволит заставить их содрать собственные шкуры и сплясать на своих косточках, они примут это как должное. — Она фыркнула и постучала ложкой по краю котла.

Перрин оглянулся на избушку Морейн. Если бы Лея пострадала - если погибла бы - Айз Седай не вернулась бы туда так запросто. Чувство ожидания ещё присутствовало. Что бы то ни было, оно ещё не произошло.

— Мин, может быть, тебе лучше уйти отсюда. Сразу с утра. У меня найдётся для тебя немного серебра и, я уверен, Морейн даст тебе достаточно для проезда вместе с караваном купцов из Гэалдана. И опомниться не успеешь, как уже возвратишься в Байрлон.

Она глядела на него столь долго, что Перрин задался вопросом, уж не сказал ли он чего-то неподобающего. Наконец, она сказала:

— Ты очень любезен, Перрин. И всё же, нет.

— А мне казалось, ты хотела уйти. Ты ведь всегда злилась, что тебе приходится оставаться здесь.

— Я знала когда-то одну старую женщину из Иллиана, — неторопливо проговорила Мин. — В пору её юности, мать устроила для неё замужество с человеком, которого та прежде никогда не видела. В провинциях Иллиана так иногда поступают. Старушка рассказывала, что первые пять лет она была на него в ярости, и потом ещё пять целенаправленно отравляла ему жизнь исподтишка. И лишь годы спустя, когда он умер, она поняла, что на самом деле любила его без памяти.

— Не вижу связи одного с другим.

Взглядом Мин выразила уверенность в том, что он и не попытался понять, а голосом - беспредельное терпение:

— Путь, навязанный тебе судьбой, не обязательно плох лишь потому, что ты не сам себе его выбрал. Пусть даже сам ты его ни за что бы не выбрал и вовек. «Десять дней любви лучше долгих лет сожалений», — она будто повторила чужие слова.

— Мне стало ещё непонятней, — сказал ей Перрин. — Ты не обязана оставаться здесь, если это против твоей воли.

Мин повесила ложку на высокую деревянную рогатку, воткнутую в землю, затем, к его удивлению, поднялась на цыпочки для того, чтобы поцеловать его в щеку.

— Ты очень мил, Перрин Айбара. Даже когда совершенно ничего не понимаешь.

Он растерянно моргал, глядя на неё. Уж лучше бы здесь был Ранд в здравом уме, или Мэт. Перрин никогда не умел обращаться с девушками, а Ранд, видно, знает, как с ними держаться. Да и Мэт тоже, и пусть даже дома, в Эмондовом Лугу, большинство девиц лишь фыркали, утверждая, что он никогда не повзрослеет, но, казалось, ему всегда удавалось поладить с ними.

— А ты-то сам, Перрин? Совсем не хочется податься в родные места?

— Всё время, — ответил он пылко. — Но я... Я не уверен, что могу. Пока нет. — Он взглянул в ту сторону, где была долина Ранда. Мы с тобой, похоже, накрепко связаны, верно, Ранд? — А может, и вообще никогда.

Он подумал, что произнес это слишком тихо, чтобы ей услышать, но Мин ответила ему взглядом, исполненным сочувствия. Сочувствия и согласия с ним.