Возрождённый дракон

Слух его уловил чуть слышные шаги, и Перрин обернулся к хижине Морейн. Два силуэта пробирались сквозь сгущающиеся сумерки, один женский, стройный, изящно скользил даже по изрытой, перекошенной поверхности. Мужской же, преобладающий ростом и шириной плеч над спутницей, повернул туда, где трудились шайнарцы. Даже для зрения Перрина он был расплывчатым, то исчезал целиком, появляясь через полшага, то частями пропадал и вновь выплывал из ночи под порывы ветра. Такое мог сделать только меняющий цвет плащ Стража, выдававший в большей фигуре Лана, а в меньшей, конечно же, Морейн.

Далеко позади них, ещё одна тень, совсем почти незаметная, проскользнула меж деревьев. Это Ранд, решил Перрин, возвращается в свою хижину. Он и этим вечером откажется от пищи, не в состоянии вынести взгляды, которые бросают на него окружающие.

— Похоже, у тебя глаза и на затылке тоже, — проговорила, нахмурившись, Мин, заметив приближение женщины. — Или самые чуткие на свете уши. Это Морейн?

Я неосторожен. Перрин настолько успел привыкнуть к тому, что шайнарцы осведомлены, как хорошо он видит — по крайней мере, днём; они не знали, что и ночью так же - что уже стал кое-что упускать. Небрежность всё ещё может погубить меня.

— С женщиной из Туата'ан всё в порядке? — спросила Мин, когда Морейн подошла к костру.

— Она отдыхает, — низкий голос Айз Седай был по-обыкновению музыкален, словно речь её была наполовину песней, а наряд и прическа вновь были в совершенном порядке. Она принялась растирать ладони над огнем. На левой руке было золотое кольцо: змей, кусающий собственный хвост. Великий Змей, ещё более древний символ вечности, чем Колесо Времени. Каждая прошедшая обучение в Тар Валоне женщина носила такое кольцо.

На мгновение взгляд Морейн задержался на Перрине и, как ему почудилось, увидел больше, чем нужно.

— Она упала и разбила себе голову, когда Ранд... — Морейн поджала губы, но уже через миг лицо её снова выражало спокойствие.

— Я Исцелила её, и сейчас женщина спит. Кровь всегда хлещет рекой даже при малых ранениях головы, но это был пустяк. Ты видела что-то о ней, Мин?

Мин, казалось, не была уверена. — Я видела...Мне казалось, я видела её смерть. Её лицо, всё в крови. Я была уверена, что распознала значение этого, но раз уж она поранила голову... Уверены ли вы, что с ней всё в порядке?

Вопрос Мин выдавал меру её волнения. Айз Седай, Исцеляя, не оставляют повреждений, если те поддаются Исцелению. А Талант Морейн в этой области отличался особой силой.

Голос Мин прозвучал столь беспокойно, что на секунду Перрин изумился. Затем мысленно кивнул сам себе. Мин совсем не по нраву то, что она делает, но это стало частью её натуры; Мин считала, что понимает, как оно работает, хотя бы частично. Для неё быть неправой — всё равно что обнаружить, что она не умеет владеть собственными руками.

Морейн на секунду задумалась над её словами, сохраняя хладнокровие и безмятежность.

— Ты ни разу ещё не ошиблась в прочтении знаков как для меня, так и во всех других случаях, о которых я когда-либо слышала. Возможно, это впервые.

— Уж если я знаю, то знаю, — упрямо прошептала Мин. — Это точно, помоги мне Свет.

— Или, возможно, это ещё не свершилось. Женщине предстоит длительное путешествие, возвращение к родным фургонам, ей придётся скакать по необжитым местам.

Певучий голос Айз Седай был прохладным и беззаботным. У Перрина из горла непроизвольно вырвался возглас. О Свет, я что, тоже говорил таким тоном? Я не позволю себе считать смерть чем-то столь маловажным.

Морейн взглянула на него так, словно бы он произнёс это вслух.

— Колесо плетёт так, как желает Колесо, Перрин. Некогда я говорила вам, что мы все — на войне. Мы не сложим оружия из-за того, что кто-то из нас может погибнуть. Любой из нас может погибнуть прежде, чем всё будет кончено. Лея осознавала это, становясь на этот путь, пусть даже средства её борьбы и отличаются от твоих.

Перрин опустил взгляд. Быть может, всё и так, Айз Седай, но я никогда не стану относиться к этому как ты.

На противоположную сторону костра подсел Лан с Уно и Лойалом. Пламя отбрасывало на лицо Стража дрожащие тени, из-за чего оно даже более обычного казалось высеченным из камня, из одних лишь твёрдых граней и углов. Осмотреть его плащ в свете костра не стало намного проще. Подчас он выглядел просто, как тёмно-серый или чёрный плащ, но пристальному взгляду открывалось, будто его серый и чёрный цвета ползут и меняются местами, а тени и полутени впитываются в него или соскальзывают. Порой казалось, словно Лан как-то сделал дыру в ночи и натянул её тьму на плечи. Не самое уютное зрелище, и оно не становилось приятней при взгляде на того, кто носил этот плащ.