Возрождённый дракон

Эгвейн захотелось исправить хоть что-то из ею содеянного. – Я очень сожалею о том, что я сделала, – сказала она офицеру. – Девушка радовалась, что не связана Клятвой не говорить ни слова лжи, как полноправные Айз Седай, ибо в лучшем случае она сказала лишь полуправду. – Я не должна была так поступать, и приношу свои извинения. Я уверена, Верин Седай Исцелит ваши ушибы. – Он отскочил на шаг, будто она предложила снять с него кожу живьём, и Верин громко фыркнула. – Мы прошли долгий путь, – продолжала Эгвейн, – от самого Мыса Томан, и если бы я не была такой уставшей, я бы никогда не...

– Молчи, девочка!– вскричала Верин, и тогда же Белоплащник зарычал:

– Мыс Томан? Фалме! Вы были в Фалме!

Он отшатнулся ещё на шаг и полуобнажил меч. Лицо у него так исказилось, что Эгвейн не могла разобраться, собирается ли он атаковать или решил обороняться. Хурин двинул коня ближе к Белоплащнику, кладя руку на мечелом, но узколицый офицерик лишь разразился напыщенной речью, с яростью брызгая слюной. – Мой отец погиб в Фалме! Байар сказал мне! Это вы, ведьмы, убили его ради своего Лжедракона! За это вы умрёте! Я ещё увижу, как вас испепелит!

– Несдержанные дитяти, – вздохнула Верин. – Ничем не лучше мальчишек, у которых язык без костей. Ступай со Светом, сын мой, – сказала она Белоплащнику. И, не сказав более ни слова, Верин во главе своих спутников объехала человека, кричащего вслед: – Меня зовут Дэйн Борнхальд! Запомните это, Приспешники Тёмного! Я заставлю вас трепетать перед этим именем! Запомните моё имя!

Когда крики Борнхальда у них за спиной умолкли, всадники ещё некоторое время молча продолжали свой путь. Наконец, Эгвейн промолвила, ни на кого не глядя: – Я лишь хотела сделать, как лучше.

– Лучше! – пробормотала Верин. – Ты должна научиться, что есть время говорить чистую правду, и время, когда надо обуздать свой язык. Это наименьший среди уроков, коим ты должна обучиться, но наиважнейший, ежели ты намереваешься прожить достаточно долго, чтобы носить шаль полноправной сестры. Неужели тебе ни разу не приходило в голову, что вести из Фалме могли опередить нас?

– С чего бы это могло прийти ей на ум? – спросила Найнив. – Никто из нами встреченных до сих пор и не слыхивал ничего, помимо слухов, а значит, мы в этом месяце обгоняем все слухи.

– А все ли известия обязательно повторят наш путь? – возразила Верин. – Мы двигались медленно. Слух же порхает сотнями дорог. Всегда ожидай худшего, дитя, и тогда все твои неожиданности будут только приятными.

– Что же означали его слова насчёт моей матери? – внезапно сказала Илэйн. – Должно быть, он лгал. Она никогда не повернётся против Тар Валона.

– С Тар Валоном Королевы Андора всегда поддерживали дружбу, но всё меняется. – Лицо Верин снова стало спокойным, однако в голосе сохранялось напряжение. Она повернулась в седле и окинула всех их взглядом - трёх молодых женщин, Хурина, Мэта, лежащего в носилках.

– Мир – странная штука, и всё в нём меняется.

Всадники поднимались на перевал; вот впереди показалась деревня, жёлтые черепичные крыши теснились вокруг большого моста, что вёл к Тар Валону.

– Теперь вы и в самом деле должны быть начеку, – сказала им Верин. – Тут начинается настоящая опасность.

Глава 11

Тар Валон

Небольшая деревушка Дайрейн располагалась на берегу реки Эринин почти так же долго, как Тар Валон занимал свой остров. Маленькие красные и коричневые кирпичные домики и лавки Дайрейна, его мощёные камнем улицы давали ощущение постоянства, хотя деревня была сожжена в Троллоковы войны, разграблена, когда армии Артура Ястребиное Крыло осадили Тар Валон, разгромлена не один раз во время войны Ста Лет, и вновь предана огню в Айильской Войне, каких-то неполных двадцать лет тому назад. Неспокойная история для маленькой деревни, но само расположение Дайрейна, у подножия одного из мостов, ведущих в Тар Валон, гарантировало, что деревня всегда будет восстановлена, сколько бы раз её ни разрушали. По крайней мере, пока стоит Тар Валон.

Поначалу Эгвейн показалось, что Дайрейн вновь готовится к войне. Вдоль по улице маршировало каре пикинеров, ряды и колонны ощетинились, будто чесальный гребень, следом лучники в плоских шлемах с ободками, несли на бёдрах заполненные колчаны, а через грудь перекинули луки. Повинуясь мановению закованной в перчатку руки своего офицера, эскадрон конных латников, с лицами, скрытыми за стальными прутьями шлемов, уступил дорогу Верин и её спутникам. Все воины носили на груди белое Пламя Тар Валона, подобное снежной слезе.