Возрождённый дракон

Из горла Шириам вырвался звук негодования, почти рычание. — В наши дни в Башню за обучением прибывает меньше девушек, чем прежде, но всё-же они приходят. Большинство отправляются восвояси, так и не научившись чувствовать Истинный Источник, и намного меньше тех, кто его ощутил, но не смог прикоснуться. Среди выбывающих лишь малая толика достаточно сведуща, чтобы не навредить самим себе. Едва ли горсточка может рассчитывать возвыситься до звания Принятой, и ещё меньше получают право носить шаль. Жизнь здесь нелегка, дисциплина сурова, но каждая послушница борется за то, чтобы здесь удержаться, добиться права на шаль и кольцо. Даже если от страха она каждую ночь плачет в подушку, послушница все силы отдаёт, чтобы здесь задержаться. А вы трое, одарённые от рождения больше, чем я надеялась когда-либо повидать в своей жизни, без разрешения удрали из Башни, сбежали, не пройдя и половины обучения, как бестолковые детишки, пропали на несколько месяцев. А теперь вы явились обратно так, будто ничего и не случилось, словно вам можно завтра с утра продолжить свои занятия.— Шириам сделала столь глубокий выдох, будто иначе взорвалась бы от гнева. — Фаолайн!

Все три Принятые подпрыгнули, словно их застали за подслушиванием, и одна из них, кудрявая и темнокожая, сделала шаг вперёд. Все трое были молоды, но всё же старше Найнив. Столь быстрое Принятие Найнив было событием исключительным. Обычно на то, чтобы послушнице получить кольцо Великого Змея, которое носили Принятые, требовалось несколько лет, и ещё долгие годы ей пришлось бы ждать, прежде чем возникала надежда возвыситься до ранга полноправной Айз Седай.

— Отведи их к ним в комнаты, — приказала Шириам, — и запри там. Из еды давать хлеб, холодный бульон, и воду, и так до тех пор, пока Амерлин не распорядится по-иному. И если кто-то из них скажет хоть слово, можешь отвести её на кухню и посадить скрести котлы.

Шириам отвернулась и пошла прочь, даже спиной выражая гнев.

Фаолайн вперила в Эгвейн с подругами взор, исполненный легко уловимой надежды, особенно пристально оглядев Найнив, на лице которой, словно маска, застыло негодование. Круглое лицо Фаолайн не выражало никакой любви к тем, кто столь грубо нарушил правила, и ещё меньше к таким, как Найнив, дичку, заимевшей своё кольцо, не будучи даже послушницей, направлявшей силу ещё до поступления в Тар Валон. Когда же стало очевидно, что Найнив намерена удержать свой гнев внутри, Фаолайн пожала плечами и молвила: — Когда Амерлин пришлёт за вами, вас, по всей вероятности, усмирят.

— Прекрати, Фаолайн, — сказала другая Принятая. Она была самой старшей из трёх, и у неё была бронзовая кожа, стройная шея и грациозная походка. — Я провожу тебя, — сказала она Найнив. — Меня зовут Теодрин, и я тоже дичок, как ты. По приказу Шириам Седай я буду тебя стеречь, но изводить не стану. Пойдём.

Найнив обеспокоенно глянула на Эгвейн и Илэйн, затем вздохнула и дала Теодрин увести себя.

— Дички,— пробормотала Фаолайн. Слово это в её устах прозвучало подобно проклятию. Она перевела свой взгляд на Эгвейн.

Третья Принятая, симпатичная розовощёкая молодая женщина, стала рядом с Илэйн. Уголки её губ клонились кверху, словно она любила улыбаться, но, отвешенный Илэйн строгий взгляд говорил о том, что сейчас эта Принятая не потерпит глупостей.

Эгвейн возвратила Фаолайн её взгляд, вложив него столько спокойствия, сколько сумела изобразить и, как она надеялась, толику надменности и молчаливого презрения, перенятых у Илейн. Красная Айя, подумала Эгвейн. Эта уж точно выберет Красных. Но отрешиться от собственных бед было трудно. О Свет, как они собираются с нами поступить? Под словом "они" Эгвейн подразумевала Айз Седай, а также Башню, а не этих Принятых.

— Ну, пошли,— рявкнула Фаолайн. — И без того плохо, что мне придётся караулить у твоей двери, так не хватало ещё и стоять здесь весь день. Идём.

Сделав глубокий вдох, Эгвейн сжала руку Илэйн и последовала за Фаолайн. О Свет, пусть они Исцелят Мэта.

Глава 12

Престол Амерлин

Суан Санчей вышагивала по просторам своего кабинета, время от времени останавливаясь и направляя взор голубых глаз, под которым, бывало, правители начинали заикаться, на резной ящичек ночного дерева, стоявший на длинном столе посреди комнаты. Она надеялась, что ей не придётся пускать в ход ни один из сокрытых внутри него тщательно составленных документов. Собственноручно ею подготовленные и запечатанные в тайне от всех, документы эти могли выручить в дюжине всевозможных ситуаций. Суан наложила на ящик охранное плетение, чтобы, будь он открыт не её рукою, а чужой, содержимое тут же сгорело бы дотла; да и сам ящичек наверняка охватит пламя.

— И так обожжёт вороватую птицу-рыболова, кем бы она ни оказалась, что, надеюсь, она того никогда не забудет, — пробормотала хозяйка кабинета.