Возрождённый дракон

В подчинении Принятым послушницам полагалось проявлять почти такую же резвость, как и и при исполнении указаний Айз Седай, однако Эгвейн неторопливо вставала с кровати и столь долго оправляла платье, покуда хватало храбрости. Она сделала перед Фаолайн маленький реверанс и едва заметно улыбнулась. При виде гримасы, прокатившейся по лицу Принятой, улыбка Эгвейн ширилась, пока девушка не вспомнила о необходимости сдерживаться; не было никакого смысла доводить Фаолайн до крайности. Выпрямившись и делая вид, что её колени не дрожат, Эгвейн вышла из комнаты, опередив в этом Принятую.

Илэйн вместе с краснощёкой Принятой уже ждала снаружи, и казалась исполненной яростной решимости не терять отваги. Каким-то образом ей удалось создать впечатление, что Принятая является её служанкой, несущей перчатки. Эгвейн надеялась, что сама она держится хоть вполовину так хорошо.

В отделении для послушниц галереи с перилами поднимались ярус за ярусом вверх, в виде пустотелой колонны, затем отмеряли столько же вниз, ведя ко Двору Послушниц. Нигде не было заметно других девушек. Впрочем, даже если бы здесь присутствовали все послушницы Башни, занятыми оказались бы менее четверти комнат. Четыре девушки молча проходили пустые галереи и спускались по спиральным пандусам; никто бы из них не вынес отзвука голосов, который лишь подчеркнул бы эту пустоту.

Эгвейн прежде никогда не бывала в той части Башни, где располагались покои Амерлин. Коридоры здесь были достаточно широки, чтобы проехать целому фургону, а вверх они простирались ещё дальше, чем в ширину.

На стенах висели красочные гобелены, вытканные в дюжине стилей - цветочные натюрморты и лесные пейзажи, героические подвиги и замысловатые узоры - некоторые из них были так стары, что казалось, они готовы рассыпаться от одного прикосновения. Туфли идущих громко цокали по ромбической плитке пола, повторяющей раскраской цвета семи Айя.

Здесь уже в наличии было несколько женщин - Айз Седай, величественно вышагивающие то тут, то там, не имея времени обращать внимание на проходящих мимо них Принятых или послушниц; пять или шесть Принятых с важным видом торопящихся по своим делам или на занятия; горстка служанок с подносами или швабрами, или же с охапками простыней или полотенец; ещё быстрее служанок по своим поручениям пронеслись несколько послушниц.

Здесь к ним присоединилась Найнив со своей тонкошеей сопровождающей, Теодрин. Никто не проронил ни слова. Найнив теперь была в платье Принятой, белом с семью цветными полосами по подолу, но пояс и сумка у неё остались собственные. Она ободряюще улыбнулась Эгвейн и Илэйн и обняла их, - Эгвейн была так рада видеть ещё одно дружеское лицо, что обняла её в ответ, едва заметив, что Найнив ведёт себя так, будто утешает детей - и всё же, когда они продолжили идти, Найнив всё-таки время от времени резко подёргивала свою толстую косу.

Очень немногие мужчины заходили в эту часть Башни - Эгвейн заметила лишь двоих; то были занятые беседой Стражи, идущие бок о бок, один из них нёс меч на бедре, другой - на спине. Первый был невысок и строен, даже, пожалуй, худощав, другой почти столь же широкоплеч, как и высок, тем не менее, оба они двигались с грозной грацией. Меняющие цвет плащи Стражей не давали задержать на них взгляд, вызывая головокружение; порой казалось, что края этих плащей уходят в кладку стен. Эгвейн заметила, как смотрит на них Найнив, и покачала головой. Ей нужно что-то поделать с Ланом. Если хоть кто-то из нас останется в состоянии что-либо делать после сегодняшних событий.

Приёмная комната перед кабинетом Престола Амерлин не уступала великолепием палате любого дворца, хотя стулья, выставленные для ожидающих, были попроще, но Эгвейн не отрывала взгляда от Лиане Седай. В знак своего поста Хранительница носила узкий палантин голубого цвета, указывающего, что она была возвышена из Голубой Айя. Лицо Лиане было словно высечено из гладкого, коричневатого камня. Больше в приёмной никого не было.

— Доставляли ли они какие-нибудь неприятности? — рубленая манера речи Хранительницы не выдавала ни гнева, ни сочувствия.

— Нет, Айз Седай, — в один голос ответили Теодрин и краснощёкая Принятая.

— Эту пришлось тащить за шиворот, Айз Седай, — сказала Фаолайн, указывая на Эгвейн. В голосе Принятой звучало негодование. — Она артачится, будто запамятовала, какая дисциплина утверждена в Белой Башне.

— Руководить, — молвила Лиане, — не значит толкать или тащить. Ступай, Фаолайн, к Маррис Седай и спроси у неё позволения поразмыслить над сказанным, подравнивая граблями дорожки в Весеннем Саду. — Она сделала Фаолайн и прочим двум Принятым знак удалиться, и те присели в глубоком реверансе. Фаолайн бросила на Эгвейн свирепый взгляд, идущий от самого сердца.