Читаем Вперед, в прошлое (СИ) полностью

- Послушай, - произнес он, щуря свои голубые глаза, - не важно, что ты делал раньше. Не важно, кто ты есть на самом деле. Важно другое: когда прозвучит команда «Мотор», Гейл Харольд должен исчезнуть. Растворится. В момент щелчка разделителя, ты станешь своим персонажем. Ты должен почувствовать его. Понять его и полюбить. Брайан Кинни сделает то, на что Гейл Харольд никогда бы не решился. Думай об этом, как о другой жизни. Живи этим. Понимай. Дыши воздухом Питтсбурга, находясь в Канаде. Оставь все рамки в гримерной. То, что будет происходить на съёмочной площадке, будет другой жизнью. Той самой, которую мы должны будем сделать альтернативной реальностью. Самое главное правила актера – если ты полюбишь своего персонажа, то его полюбят и зрители. Полюби Брайана. Пойми его. Стань им. Осознай его характер, его мотивы, и сможешь создать человека, который, возможно, станет достаточно ярким, чтобы войти в историю, как первый персонаж, который покажет всей стране, что такое римминг. Он убедит всю эту пуританскую общественность в том, что трахаться в задницу – самое большое счастье человека.


Гейл смущенно засмеялся, слушая Рэнди. Он понимал, насколько этот парень предан своей профессии. Насколько он любит ее. Сможет ли Гейл когда-нибудь вот так вот сказать о себе? Полюбит ли он Брайана Кинни? Заставит ли признать его тысячи людей по ту сторону экрана?


Но, зная, каким засранцем является Брайан, Гейл сомневался в успехе этой миссии. Хотя, Харольд видел массу положительных черт в своем персонаже, он не понимал его. А если верить Рэнди, то во многом успех роли зависит от того, сможет ли актер правильно донести нужные эмоции. Показать ту самую грань между «хорошо» и «плохо».


- А ты понимаешь, что требуется от Джастина? – поинтересовался Гейл, отпивая из своей чашки сладкий «латте».


- Понимаю! – с улыбкой сказал Рэнди, - даже более того, я чувствую родство с ним. Джастин – это я. Это любой подросток, впервые осознавший свою гомосексуальность. Каждый, кто проходил через это, поймет Джастина. Его страх, его желание, его упорство. Он идеалист и четко знает, чего хочет. Но в то же время, Тейлор совсем не уверен в том, что он будет делать с результатом своих трудов. Я, например, не так смел, как он. Я не стал бы вот так просто отказываться от привычной жизни, чтобы с разбегу нырнуть в новую. И уж точно не стал бы делать то, что делает Джастин ради Брайана. Но я понимаю, почему он это делает. И если удастся правильно показать это, то зрители должны полюбить его. Хотя бы за то, что он откроет новые грани слов «сила» и «упорство».


Гейл улыбнулся, слушая описание Рэнди своего персонажа. Воодушевление на лице и блеск глаз блондина говорил о том, что он не может дождаться того момента, когда Джастин Тейлор оживет на экране. У Гейла на миг замерло сердце, когда на губах Рэнди мелькнула обворожительная улыбка. Харольду показалось, что в секунду стало светлее. Солнце стало ярче, а окружающий мир лучше. Он мотнул головой, прогоняя наваждение.


Быть не может, чтобы Гейл действительно…. Это просто симпатия к новому знакомому. Харольду действительно понравился его новый партнер. Он умен, остроумен, рассудителен. Гейлу, как полному профану в аспекте актерства, стоило бы многому поучиться у Рэнди, и он это сделает, но какая же замечательная улыбка у парнишки, голубые глаза, словно небо над Лос-Анджелесом….


Так! Стоп! – Приказал себе Гейл, - остановись, Харольд, и подумай! Что происходит? Ты только что подумал о том, что Рэнди довольно привлекателен?


Стало иррационально страшно.


Нужно просто подумать. Отдохнуть. Он устал. Он так чертовски устал… Харрисон просто оказался не в том месте и не в то время. Завтра Гейл проснется и посмеется над своими мыслями


Залпом допив свое «латте», Харольд быстро встал и скороговоркой вымолвил:


- Извини, Рэндс, но мне необходимой уйти. До завтра нужно завершить кучу дел. С утра работа и будет уже….


Рэнди недоуменно поднял взгляд на нервно перебирающего руками свой свитер Гейла, но решил не спорить. Парень покорно кивнул и, тоже поднимаясь из-за стола, попутно бросил на белую скатерть несколько купюр.


- Хорошо, Гейл, ты прав. Нам действительно стоит отдохнуть и набраться сил. В первый день мы оба должны быть на высоте.


И снова выбивающая почву из-под ног улыбка.


Гейл заскрипел зубами, уже всерьез опасаясь за свой рассудок. Может стоит пригласить на вечер даму определенного типа…?


Отринув эту идею, пока она еще не успела толком сформироваться в мозгу, Харольд несмело кивнул Рэнди и повернулся к выходу.


- Подкинешь меня? А то я оставил машину на студии… - попросил блондин, снова сверкая немного смущенной улыбкой.


- Конечно, – сглотнул Гейл, - где ты остановился?


- В гостинице «Toronto Crash». Я пока еще не подыскал себе квартиру, а студия оплачивает мне довольно роскошный номер. – Рэнди меркантильно хмыкнул, а Гейл внутренне застонал.


Прекрасно, они живут в одном отеле.


- А ты где? Небось, уже подыскал себе место обитания?


- Нет, - ответил Гейл, - пока не дошли руки. Так что мы с тобой соседи.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия