Вперед, в прошлое (СИ)

Съемки с каждым днем становились все напряженнее. По сюжету Джастин пытался восстановиться после травмы, нанесенной ему гомофобным одноклассником, а Брайан сражался с чувством вины, которое пожирало его заживо. Сцены были эмоционально сложными и длинными. Гейл, вместе со своим персонажем переживал всю эту боль, неуверенность и его попытки справиться с ситуацией.

Буквально несколько дней назад в очередном интервью, которое он давал в преддверии выхода нового сезона, Гейлу задали вопрос: насколько сильно он чувствует Брайана и насколько легко играть любовь к мужчине.

Вспоминая свой ответ, Гейл неизменно улыбался.

- Я вполне понимаю Брайана. Этот парень хоть и величайший в мире засранец, но знает толк в жизни. А что касается игры любви к мужчине – так это практически то же, что и любовь к женщине. Я не делаю различий. Это немного необычно, но чертовски захватывающе.

Рэнди потом очень долго глумился над Гейлом, когда «Шоутайм» получило копию этого интервью.

- Говоришь, тебе все-равно? – шептал блондин, подбираясь к партнёру и с удовольствием принимаясь целовать его шею, - не делаешь различий?

В тот раз впервые за несколько недель у них выдался свободный день и парни, наконец, смогли уделить время друг другу. Это было настолько редким явлением посреди напряженных трудовых будней, и Гейл наслаждался каждой минутой рядом с Рэнди. Горящие страстью глаза блондина заставляли буквально задыхаться от полноты эмоций.

- Уже не делаю, – Харольд откинул голову назад, подставляясь под поцелуи Рэнди, - а все из-за тебя.

- Из-за меня? – губы Харрисона скользнули ниже, а пальцы принялись играть с затвердевшим соском.

- Да! Потому что ты сводишь меня с ума!

- И если бы ты знал, как я рад этому.

Гейл еле слышно застонал от удовольствия, когда теплые пальцы Рэнди коснулись коже на его животе. Блондин почти мурлыкал от удовольствия, видя, как реагирует партнер на его действия. Чувственные губы искривились в усмешке:

- Мистер Харольд, значит ли это, что грядет каминг-аут?

Гейл фыркнул, запуская пальцы в блондинистые пряди:

- Готов лишиться работы? – в его голосе был одновременно и вызов и нежность.

Рэнди, тем временем подтянулся вверх и, глядя в потемневшие глаза Гейла, и произнес:

- Ты же знаешь, что мне совершенно не важно, как ты позиционируешь себя. Мне достаточно того, что ты со мной. Пока.

В ответ Харольд притянул голову Рэнди к себе и впился в его губы невероятно нежным поцелуем. Руки мужчины обхватили стройное тело блондина, прижимая к себе как можно крепче, стараясь без слов передать те, чувства, которые обуревали его каждый раз, когда Рэнди говорил ему нечто подобное. Когда мирился с тем, с чем не должен был мириться ради того, чтобы быть с ним.

Этот юный блондин всегда понимал Гейла намного лучше, чем он сам. С самого начала он видел и чувствовал то, что ускользало от смятенного сознания Харольда.

Но сейчас Гейл мог с полной уверенностью сказать, что он любит Рэнди. Любит так, как совершенно не считал себя способным. Ни к одной женщине, которых у него были десятки, он не испытывал ничего подобного. Но Рэнди был парнем. Красивым, талантливым, умным и страстным парнем, в обществе которого хотелось быть лучше. Честнее. Правильнее. Гейл понимал, что в какой-то мере поступает малодушно, позволяя всему миру смотреть на него как на натурала, играющего гомосексуала, тем самым превращая самого Рэнди в юного гея, влюбленного в партнера натурала. Но, блядь, чертов контракт связал ему руки. Им обоим. И самое неприятное было в том, что какой-то частью своей души Гейл был даже рад тому, что не нужно было открывать истинную природу отношений, которая связывала его с Рэнди. Он чувствовал, что еще не время. Но с другой стороны, ради Харрисона он бы пошел на это, если бы возникла необходимость.

Приподнимая бедра, чтобы помочь Рэнди стянуть с него брюки, Гейл прошептал, стараясь вложить в свои слова весь тот спектр чувств, которые испытывал к этому невероятному во всех отношениях парню. Нежность, страсть, благодарность, доверие…

- Я люблю тебя, Рэндольф Кларк! Я люблю тебя.

Голубые глаза блеснули счастьем и ответным чувством, которое, затягивая в кобальтово-синий омут, угодило точно в солнечное сплетение.

- И я люблю тебя, Гейл, – ответил блондин, проводя обеими руками по бокам Харольда и посылая по всему его телу мурашки предвкушения, - ты даже не представляешь, насколько люблю…

Но Гейл представлял. И если это было настолько сильно, насколько он чувствовал сам, то впереди их ждало немало трудностей. Подобное скрыть было практически невозможно. Оно горело в их глазах, прикосновениях, в каждой сцене на экране, в любом движении Брайана и Джастина. Этот пожар нельзя было потушить. И становилось лишь вопросом времени, когда возникнут вопросы.

И это случилось намного раньше, чем Гейл предполагал.

В понедельник утром, как раз после единственного выходного, который им с Рэнди удалось провести вдвоем, Лимпэн попросил Гейла перед началом рабочего дня зайти к нему.