Читаем Все имеет свою цену, или принц для Гарри (СИ) полностью

- Ой, да ладно, пошутить уже нельзя? – веселясь от души, произнёс парень.

- Ты, жалкая козявка, как ты смеешь так говорить с повелителем! – прокричала Белла, – Авада Кедавра! – все с ужасом смотрели, как зелёный луч летит к Гарри.

Но сам Гарри был спокоен, как и его свита, в общем-то. Он наклонил вперёд свой кадуцей и заклинание поглотил камень на его венце.

- Неужели ты, глупая ведьма, думаешь, что сможешь убить меня, меня – того, кого не смог убить твой обожаемый хозяин? – стальным, опасным голосом произнёс Хранитель, отчего трава на дорожке покрылась корочкой инея.

- Зачем ты пришел? – спросил Волан-де-Морт, сдержав свой гнев после представления устроенного Беллой. – Мне сообщили, что ты не интересуешься нашей войной.

- Ну, во-первых не ты, а вы, тебя не учили манерам, Реддл? А во-вторых, я пришел потому, что меня позвали, – Хранитель был серьёзен, от него веяло силой и опасностью.

- Гарри! Мальчик мой, ты всё-таки вернулся! – воскликнул Дамблдор.

- Не обольщайтесь, директор, я пришел не из-за вашего письма, которое вы имели наглость мне прислать. Меня позвали ученики.

- Ученики? – Не понял директор, – но как?

- Так, как это делали много столетий подряд. Поэтому, Томми, может ты, пойдешь домой, а? – Гарри, натянул поводья, и конь чуть отошел назад, опираясь копытами на клубы тьмы, мантия парня, иссия-черная с серебреной вышивкой развивалась на ветру, таково же цвета сюртук защищал грудь.

- Что!? Куда!? – пылая от ярости, проорал Реддл, – Ты поплатишься за свою дерзость! Умри! – Волан-де-Морт кинул в Хрантеля заклинание, но он опять поглотил его.

- Ты сам, выбрал свою судьбу, – глубоким голосом произнёс Гарри, поднял вверх кадуцей, тут же два всадника в капюшонах сорвались с места и, вскинув большие костяные косы, с черепами помчались над головами пожирателей, возвещая о начале конца. – Да начнется великая битва! – С этими словами Гарри подал сигнал первым отрядам вступать в сражение.

Сам Хранитель сражался с Волан-де-Мортом. Он, спешившись, убрал свой жезл и достал два одинаковых меча, выкованных из гоблинской стали, один из белой, другой из черной. Эти мечи отражали проклятия Лорда и посылали в противника заклинания Гарри. Бой был яростным, Гарри улыбался, словно ребёнок получивший любимую игрушку.

- Я не хочу, чтобы все закончилось очень быстро, поищи меня, – сказал парень и растворился во тьме.

- Поттер!!! Ублюдок, не время для игр!!! Выходи и умри!!! – в ярости кричал Тёмный лорд.

Хранитель появился рядом с Альбертом и Элианом, которые были в самой гуще сражения.

- Как успехи? Вам не скучно? – спросил он, отклоняя летевшее в него проклятье.

- Нормально, – ответил Элиан, посылая очередного пожирателя к прародителям.

- Весело, я давно так не развлекался, – улыбаясь, ответил Аль.

- Гарри, Том пустил оборотней, если они доберутся до детей, то это будет проблемой, – сказал фамильяр, подойдя к господину.

- Я понял, – лаконично ответил юноша и, подняв руку, призвал своего жеребца.

Поднявшись высоко над полем боя, он видел, как Хагрид смело сражается с пожирателями, он размахивал большой дубиной размером с целое дерево, как ученики на равных бились с самыми страшными и жестокими колдунами современности, как одна за одной гасли их жизни. Оборотни, как и говорил Элиан, всё ближе подбирались к школе. Тогда юный Хранитель выпустил в небо ослепительно яркий луч, что превратился в воющего волка, это был знак для Люпина.

Этот оборотень за то время, что был в стане Лорда, успел не только сместить Сивого с поста Альфы и стать новым вожаком, но объединить и подчинить ещё несколько стай. Он выдрессировал своих «песиков» так, что они беспрекословно слушались каждого его приказа. И сейчас, стоило лишь ему завыть, давая приказ к отступлению и смене дислокации, то они все как один, сразу же кинулись исполнять его приказ.

Раздосадованный бегством оборотней Реддл решил бросить на стол последний козырь, которой, как он думал, лежал в его рукаве.

- Ты всё равно не победишь, Поттер! – прокричал он и призвал акромантулов.

Эти огромные пауки, во взрослом состоянии, могли проглотить человека целиком, они довольно сильно напугали защитников замка, но не вампиров.

- Томми, ты глупец! – ответил Гарри, появившись перед Волан-де-Мортом, – и в следующие мгновение из леса ринулись кентавры, вооруженные луками, кнутами и мечами, а с виду мирный народец. – Твои зверушки не опасны мне, так же как я забрал у тебя оборотней, я заберу и их. – Юноша направился к главному акромантулу, который не выходил за границу леса.

- Здравствуй, ты Арагок? – спросил юноша.

- Да, откуда ты знаешь моё имя человек?

- Мне его сказал Хагрид, твой друг.

- Хагрид хороший, но мои дети голодны.

- Я Хранитель равновесия, ты знаешь что это значит?

- Чего ты хочешь, Хранитель? – вопросом на вопрос ответил паук.

- Отзови своих паучат.

- Они голодны.

- Я утолю их голод.

- Как?

- Я дам своё благословение лесу, и его наводнит живность, у вас не будет проблем с едой ни сейчас ни в будущем.

- Ты обещаешь?

- Да.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
После банкета
После банкета

Немолодая, роскошная, независимая и непосредственная Кадзу, хозяйка ресторана, куда ходят политики-консерваторы, влюбляется в стареющего бывшего дипломата Ногути, утонченного сторонника реформ, и становится его женой. Что может пойти не так? Если бывший дипломат возвращается в политику, вняв призывам не самой популярной партии, – примерно все. Неразборчивость в средствах против моральной чистоты, верность мужу против верности принципам – когда политическое оборачивается личным, семья превращается в поле битвы, жертвой рискует стать любовь, а угроза потери независимости может оказаться страшнее грядущего одиночества.Юкио Мисима (1925–1970) – звезда литературы XX века, самый читаемый в мире японский автор, обладатель блистательного таланта, прославившийся как своими работами широчайшего диапазона и разнообразия жанров (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и ошеломительной биографией (одержимость бодибилдингом, крайне правые политические взгляды, харакири после неудачной попытки монархического переворота). В «После банкета» (1960) Мисима хотел показать, как развивается, преображается, искажается и подрывается любовь под действием политики, и в японских политических и светских кругах публикация вызвала большой скандал. Бывший министр иностранных дел Хатиро Арита, узнавший в Ногути себя, подал на Мисиму в суд за нарушение права на частную жизнь, и этот процесс – первое в Японии дело о писательской свободе слова – Мисима проиграл, что, по мнению некоторых критиков, убило на корню злободневную японскую сатиру как жанр.Впервые на русском!

Юкио Мисима

Проза / Прочее / Зарубежная классика