Читаем Все имеет свою цену, или принц для Гарри (СИ) полностью

Гарри собрал своих приближенных, оставив присматривать за замком и его обитателями Элиана с Северусом, покинул школу.

С рассветом, что медленно озарял поле битвы, залитое кровью и обожженное проклятиями, приходил новый день, первый день новой жизни.

====== Глава 33 ======

Как только Гарри в сопровождении верных ему людей прибыл в Ормонд-Холл, то сразу же удалился в свой кабинет, приказав не беспокоить его.

- Что с ним? – обеспокоенно спросил Драко.

- Ему тяжело, – ответил Люций, – пусть он и Хранитель равновесия, но он всего лишь человек, и у него, как и у каждого, есть душа и свои собственные чувства и мысли, которые он скрывает ото всех. Это сражение было его главным испытанием, испытанием его воли, мудрости и сердца.

- Что за испытания? Зачем они ему, ведь он уже и так доказал всем, что имеет полное право называться Хранителем!? – не понял юноша.

- Да, называться он может. Но вот быть. Быть хранителем – это очень ответственная и сложная обязанность, не каждый Ормонд справлялся с этим, тем более такой юный. Ему нужно время придти в себя, нужно побыть одному, – Люций положил руку на плечо блондину и, немного сжав его, произнёс, – а нам, тем, кому он дорог, остается лишь ждать. Потому советую тебе принять ванну и смыть с себя чужую кровь.

- Хорошо, – понуро ответил юноша и поплёлся в сторону лестницы.

- Всё будет хорошо, вот увидишь! – донеслись до него слова Кира. На что юноша лишь кивнул.

- Ты, правда думаешь что всё обойдется? – Фабиан подошел к своему возлюбленному и коснулся плеча.

- Надеюсь. Но тревожить Хранителя сейчас – это полное безумие. Пошли, нужно многое ещё сделать.

- Да, я займусь охраной. Поставлю их по малому периметру, – кивнув на прощание Лютеру, вампиры ушли.

Всё утро и день Гарри не покидал кабинета, обитатели замка с каждым часом беспокоились всё больше. Драко и оставшиеся командиры отрядов вампиров сидели в большой гостиной, ожидая прибытия Элиана или Альберта, но ни один из них не появлялся. И вот, когда часы пробили восемь вечера, гостиная озарилась голубым сиянием, появился Элиан.

- Элиан! – бросился к нему взволнованный Малфой, – Гарри! С ним что-то случилось! Он закрылся в кабинете и до сих пор не вышел, мы не можем туда войти.

- Так, так, спокойно, – фамильяр поднял руки, защищаясь от напористого юноши, – объясни нормально.

- Ну, я уже всё сказал. Гарри закрылся в кабинете и не выходит, вот, – тяжело дыша, отозвался парень.

- И давно он там сидит?

- Как вернулись и до сих пор.

- Ясно, я пойду, узнаю, что там с ним. А вам господа, пора за работу. Драко, вы с Фабианом идите к Люциусу, у него небольшие проблемы, нужно помочь. Кир, ты возьми пару отрядов и зачистите территорию школы. Там немного осталось, но ребята устали. Остальные возвращайтесь в Замок Теней, Аль даст вам последние указания.

- Хорошо, – отозвался вампир и исчез.

- Идем, Драко, – Фабиан потянул молодого вампира за рукав, – нам пора.

- Иду, – ответил Драко, бросив взволнованный взгляд на фамильяра.

Ступени, покрытые красным ковром, заглушали тихую поступь мужчины, что видел этот мир в его истоке. Он, словно тень, пробирался по галереям и переходам замка, пока не достиг большой дубовой двери, с вырезанным на ней кельтским орнаментом. Стучаться было бессмысленно, потому мужчина просто толкнул дверь, она неохотно, но всё же поддалась. То, что предстало глазам мужчины, поразило его, за всю свою долгую жизнь он не видел ничего подобного, а повидал он немало. Посреди комнаты, в нескольких метрах над полом парил огромный светящийся шар, он переливался всеми известными в мире цветами, искрясь и потрескивая. В центре этой загадочной сферы был Гарри, он, подхваченный магией под ноги и спину, парил, укутанный тысячами нитей, что отделяясь от него, вплетались в стенки шара.

- Гарри… – пораженно произнёс Элиан. Сфера дрогнула, по её поверхности пробежала рябь. – Гарри! – уже мысленно позвал фамильяр.

- Элиан? – отозвался парень мысленно.

- Да. Гарри, что с тобой? Что это за сфера?

- Сфера? Ах да! Сейчас, погоди минуту, – произнёс юноша. И фамильяр увидел, как его хозяин выгнулся дугой в центре шара, и разноцветные нити, которые соткали сферу, яркими молниями устремились к господину, белая вспышка – и Гарри свободен. Он медленно открыл глаза, опускаясь на пол. – Вот и всё. Как долго я сплю? – юноша сел в кресло и указал фамильяру на соседнее.

- Чуть меньше суток, – отозвался Элиан, – ты поставил на уши весь замок. Драко, вероятно, и глаза не сомкнул, переживая за тебя. Что это за шар был?

- Да. Как нехорошо получилось. Я извинюсь перед ним, надеюсь, он меня простит, – виновато улыбнулся парень.

- Надейся. Я отправил его к Люциусу, там он будет полезнее, чем здесь.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
После банкета
После банкета

Немолодая, роскошная, независимая и непосредственная Кадзу, хозяйка ресторана, куда ходят политики-консерваторы, влюбляется в стареющего бывшего дипломата Ногути, утонченного сторонника реформ, и становится его женой. Что может пойти не так? Если бывший дипломат возвращается в политику, вняв призывам не самой популярной партии, – примерно все. Неразборчивость в средствах против моральной чистоты, верность мужу против верности принципам – когда политическое оборачивается личным, семья превращается в поле битвы, жертвой рискует стать любовь, а угроза потери независимости может оказаться страшнее грядущего одиночества.Юкио Мисима (1925–1970) – звезда литературы XX века, самый читаемый в мире японский автор, обладатель блистательного таланта, прославившийся как своими работами широчайшего диапазона и разнообразия жанров (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и ошеломительной биографией (одержимость бодибилдингом, крайне правые политические взгляды, харакири после неудачной попытки монархического переворота). В «После банкета» (1960) Мисима хотел показать, как развивается, преображается, искажается и подрывается любовь под действием политики, и в японских политических и светских кругах публикация вызвала большой скандал. Бывший министр иностранных дел Хатиро Арита, узнавший в Ногути себя, подал на Мисиму в суд за нарушение права на частную жизнь, и этот процесс – первое в Японии дело о писательской свободе слова – Мисима проиграл, что, по мнению некоторых критиков, убило на корню злободневную японскую сатиру как жанр.Впервые на русском!

Юкио Мисима

Проза / Прочее / Зарубежная классика