Читаем Все имеет свою цену, или принц для Гарри (СИ) полностью

Мальчишка на первый взгляд вел себя, как обычно, писал медленно, покусывал кончик пера, смотрел по сторонам, но что-то было явно не так, и Снейп чувствовал это, но объяснить пока не мог. “Ну что ж, посмотрим, что ты будешь делать, когда придет время варить зелье” – мысленно усмехнулся Снейп.

Время подходило к середине занятия, профессор поднялся и громко объявил:

- Ваше время вышло, отложите перья, а потом по одному подойдите ко мне, я скажу вам название зелья, которое Вы должны будете приготовить, – взмахнув палочкой, профессор собрал все работы и, достав небольшой пергамент и перо, стал записывать фамилии учеников, подходивших к нему, и зелья, которые он им задавал.

Когда к нему подошел Гарри, профессор внимательно посмотрел на юношу.

- Мистер Поттер, – строго сказал он, – а для вас у меня особое задание. Так как Вы утверждали, что на каникулах занимались, то я прошу сварить Вас зелье «Ночной взор», я надеюсь, оно не вызовет у Вас затруднений, – и, получив в ответ кивок и непонятное бормотание, он отпустил парня. – «Что ж, посмотрим, Поттер, что ты такое, ведь когда полностью погружен в работу, очень трудно держать маску, а ты явно что-то скрываешь».

Услышав задание профессора, наш герой немного растерялся. Зелье которое требовалось сварить, было очень сложное, но не это самое страшное, а то, что это зелье они должны были изучать лишь в конце года. И перед юным лордом встала дилемма – испортить зелье и поддержать свой образ или сварить его верно и не опозорить учителя Лютера и, соответственно, пошатнуть устоявшееся мнение о себе. Думал юноша недолго, здраво рассудив, что одно правильно сваренное зелье ничего не докажет. Может, он и правда занимался, и решил готовить зелье верно. Тем более, если Лютер узнает, что он на первом же занятии запорол зелье, то пришлёт ему большое письмо с поучениями и наставлениями, в конце приписав, что не доволен своим учеником. А этого парню не хотелось. Поэтому, взяв всё необходимое для зелья, парень вернулся к своему столу. Разложив все ингредиенты в том порядке, в котором их следует добавлять, юноша уже хотел налить две пинты лунной воды, но вдруг резко остановился.

- Простите, профессор Снейп, – не очень громко начал юноша.

- Что уже случилось, мистер Поттер? – резко ответил профессор, повернувшись к ученику.

- Для зелья, которое Вы мне задали, необходим медный котёл номер три, оловянный не годится для него, – ответил юноша, смотря прямо в глаза учителю, но, опомнившись, резко отвел их. Ведь образ нужно держать.

- Хорошо, мистер Поттер, сходите в подсобку и возьмите нужный вам котёл, – с усмешкой сказал Снейп.

В подсобку вела дверь из кабинета зелий, она располагалась слева от профессорского стола. Быстро пройдя мимо учителя, парень скрылся за дверью, где, помимо различных ингредиентов, хранились разные котлы: маленькие, большие, медные, чугунные, оловянные. Выбрав себе самый приличный медный котел нужного размера, юноша вернулся в класс, где уже вовсю кипела работа.

Установив котёл, Гарри со спокойной душой налил туда лунной воды и начал подготавливать первые компоненты для закладки.

Всё то время пока юноша работал, Снейп пристально следил на ним, отмечая каждое движение, каждую эмоцию, проскользнувшую на его лице. К концу урока он начал проходить по классу, разнося в пух и прах старания учеников. Снейп видел, что зелье Гарри приготовил верно, он уже думал, где можно его использовать.

Сосредоточившись на работе, юный лорд перестал замечать окружающий мир, как бывало в лаборатории его замка, и он стал вести себя свободно и естественно. Нож порхал над доской, кроша и режа все, что на ней оказалось, зелье помешивалось уже на автомате, песочные часы привычно отмеряли минуты, до готовности зелья оставалось всего несколько минут. Негромкий, но саркастичный и ядовитый голос преподавателя вернул парня в реальность. Он посмотрел на своё зелье. Оно было идеально, но где-то в подсознании билась мысль, что он «чертов Поттер, который черпак правильно держать не научился». – «Моё зелье не может быть идеальным» – пронеслось в голове парня, и он буквально на автомате опустил руку на стол и схватил корень арники.

- Даже не думайте, Поттер!!! – резкий окрик заставил парня подскочить на месте, и неиспользованный корень упал на пол. – Вы что, хотите угробить своё зелье?! – яростно шипел профессор.

- Нет, сэр, простите, сэр, – взглянув в котел, парень потушил под ним огонь. – Я просто отвлёкся и …

- Что «и», Поттер? Минус десять баллов за невнимательность. Вы понимаете, что котёл мог взорваться, Вы бы покалечили своих сокурсников! – шипел Снейп.

Подобных оскорблений юный лорд вынести не мог. Он бы не подверг опасности невинные жизни.

- Он не мог взорваться! – резко произнёс парень. – Профессор, как Вы, надеюсь, знаете, добавление корня арники в момент окончания варки зелья не приводит к взрыву, это приводит к тому, что зелье теряет свои первоначальные свойства и становится простым согревающим, – парень говорил твёрдо и уверенно, смотря своему учителю в лицо.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
После банкета
После банкета

Немолодая, роскошная, независимая и непосредственная Кадзу, хозяйка ресторана, куда ходят политики-консерваторы, влюбляется в стареющего бывшего дипломата Ногути, утонченного сторонника реформ, и становится его женой. Что может пойти не так? Если бывший дипломат возвращается в политику, вняв призывам не самой популярной партии, – примерно все. Неразборчивость в средствах против моральной чистоты, верность мужу против верности принципам – когда политическое оборачивается личным, семья превращается в поле битвы, жертвой рискует стать любовь, а угроза потери независимости может оказаться страшнее грядущего одиночества.Юкио Мисима (1925–1970) – звезда литературы XX века, самый читаемый в мире японский автор, обладатель блистательного таланта, прославившийся как своими работами широчайшего диапазона и разнообразия жанров (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и ошеломительной биографией (одержимость бодибилдингом, крайне правые политические взгляды, харакири после неудачной попытки монархического переворота). В «После банкета» (1960) Мисима хотел показать, как развивается, преображается, искажается и подрывается любовь под действием политики, и в японских политических и светских кругах публикация вызвала большой скандал. Бывший министр иностранных дел Хатиро Арита, узнавший в Ногути себя, подал на Мисиму в суд за нарушение права на частную жизнь, и этот процесс – первое в Японии дело о писательской свободе слова – Мисима проиграл, что, по мнению некоторых критиков, убило на корню злободневную японскую сатиру как жанр.Впервые на русском!

Юкио Мисима

Проза / Прочее / Зарубежная классика