Читаем Все имеет свою цену, или принц для Гарри (СИ) полностью

- Нормально ты вставать не хотел, а тебе нужно подготовиться к приему. Придется вернуться домой. И ты не похож на рыжего, одно заклинание, – и уши будут в порядке, так что не ной. А теперь вставай, и пойдем, времени мало. Я буду ждать тебя в замке. Ты ведь уже умеешь переноситься в пространстве сам? Или тебе нужна моя помощь?

- Умею, твоя помощь мне не нужна, – немного оскорблено отозвался юноша.

- Вот и хорошо, тогда я приготовлю все к твоему появлению, – фамильяр вспыхнул в пламени и исчез.

- Времени мало…нужна моя помощь… – подражая голосу дрозда произнес юноша, – Ты всегда так говоришь, а оказывается, что у нас в запасе как минимум два часа, – это раз, и я давно могу перемещаться сам, это два. Только зачем напрягаться самому, если есть ты, тем более, так я трачу меньше сил, – парень произнес заживляющее заклинание, и уши перестали болеть и стали естественного цвета, а не красные, как помидоры.

Гарри выбрался из постели и медленно потянулся. Оглядев пустую спальню, взгляд юноши наткнулся на часы, которые показывали, что сейчас середина первой пары, а это означало, что времени осталось и правда немного. Парень быстро принял душ, оделся, собрал все необходимые вещи в небольшую магическую сумку и, написав Рону записку с просьбой сообщить МакГонагалл и Дамблдору, что сегодня его не будет в школе и что он позже все объяснит, сосредоточившись, исчез в потоках ветра, спирально восходящих вверх.

Ормонд–холл встречал своего хозяина золотым отблеском утреннего солнца в окнах, мягким шумом молодой листвы, пением птиц в саду и его фамильяром в человеческом образе, стоявшим на крыльце парадного входа вместе с главным домовиком.

- С возвращением, Хозяин, – поклонился домовик.

- Я тоже рад тебя видеть, Криппи, как дом? – весело отозвался парень, он был счастлив вернуться домой. Туда, где его ждали, пусть и эльфы, туда, где у него есть Дом.

- Поместье в наилучшем состоянии, последние ремонтные работы завершились в прошлом месяце, строители попались хорошие, которые знают, как работать с древними домами, – радостно и деловито вещал эльф.

- Вот и хорошо, а то я переживал, что они что-либо испортят.

- Нет, нет, нет, Хозяин! Криппи внимательно следил за ними.

- Молодец, – улыбнулся юноша.

- Что-то ты сегодня к ним необычайно добр? Это на тебя так действует поместье? – полюбопытствовал мужчина, следуя рядом с юношей.

- Не поместье, а дом. Я давно тут не был. И что? Если я теперь официально лорд Ормонд, мне нельзя проявить сентиментальность, тем более тогда, когда я в своём доме? – Гарри дошел до своей спальни и, пройдя внутрь, повернулся к Элиану.

- Отчего же, можете, господин. Просто я не думал, что вы способны на такие чувства, особенно после всего, что случилось, – мужчина любовался на творение рук своих, если так можно сказать, ведь этот парень ещё вчера был куклой в чужих руках, с израненным сердцем и покалеченной душой. И то, что он ещё способен испытывать светлые чувства, доказывает, насколько он силен, ведь многие после того, как их учат вампиры, становятся жестокими, холодными и бездушными…а он…

- После всего, что случилось? Ты имеешь в виду мою прошлую жизнь или вампиров?

- И их в том числе, – уклончиво ответил фамильяр.

- Нет, Элиан, – улыбнувшись, произнес юноша, – Все, что случилось со мной, не изменило моей сути. Это все заставило меня приобрести новые качества, умения. И хладнокровность, как и коварство, и вроде бы неспособность испытывать чувства – это все есть результаты этих жизненных уроков, но это не означает, что я забыл, что такое свет доброты и тепло любящего сердца, пусть и знал того и другого очень немного. Так что не сомневайся в моей способности видеть свет и излучать его. А теперь к делу, ты подготовил мне костюм?

- Костюм? Да… вот, взгляни, – мужчина указал на кровать, где лежала великолепная белая мантия с черной вышивкой, алыми и черными драгоценными камнями, рядом с ней лежала шелковая рубашка цвета безлунной ночи с серебряной вышивкой и белые брюки тяжелого шелка, с отделкой черной нитью и серебром. Сам же мужчина испытывал смешанные чувства от слов Гарри, он и не подозревал, что юноша настолько глубоко понимает и принимает своё прошлое и при всем этом не желает поубивать всех к Мордоровой матери, как бы сделал сам Элиан, имея за плечами такую жизнь.

- Неплохо, шелк – то что нужно. Элиан, вышивка на груди – это герб рода. Он необходим?

- Да, он необходим. Вы будете заявлять о себе всему магическому миру, а герб на вашей мантии будет тому подтверждением.

- И как? Разве нельзя просто вышить этот герб на любой мантии, не принадлежащей мне?

- Нет. Каждый герб имеет свою магию, связанную с магией рода. Никто другой не сможет надеть мантию с вашим гербом или чьим бы то ни было ещё, если он не принадлежит к этому роду.

- Ясно. Ладно, тогда буду блистать с гербом на груди, – юноша поднял мантию, чтобы лучше рассмотреть вышивку.

- И ещё. Гарри, надень фамильные украшения, – мужчина приблизился к парню.

- Но я уже ношу их, кольцо и медальон. Разве мало? – удивился парень.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
После банкета
После банкета

Немолодая, роскошная, независимая и непосредственная Кадзу, хозяйка ресторана, куда ходят политики-консерваторы, влюбляется в стареющего бывшего дипломата Ногути, утонченного сторонника реформ, и становится его женой. Что может пойти не так? Если бывший дипломат возвращается в политику, вняв призывам не самой популярной партии, – примерно все. Неразборчивость в средствах против моральной чистоты, верность мужу против верности принципам – когда политическое оборачивается личным, семья превращается в поле битвы, жертвой рискует стать любовь, а угроза потери независимости может оказаться страшнее грядущего одиночества.Юкио Мисима (1925–1970) – звезда литературы XX века, самый читаемый в мире японский автор, обладатель блистательного таланта, прославившийся как своими работами широчайшего диапазона и разнообразия жанров (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и ошеломительной биографией (одержимость бодибилдингом, крайне правые политические взгляды, харакири после неудачной попытки монархического переворота). В «После банкета» (1960) Мисима хотел показать, как развивается, преображается, искажается и подрывается любовь под действием политики, и в японских политических и светских кругах публикация вызвала большой скандал. Бывший министр иностранных дел Хатиро Арита, узнавший в Ногути себя, подал на Мисиму в суд за нарушение права на частную жизнь, и этот процесс – первое в Японии дело о писательской свободе слова – Мисима проиграл, что, по мнению некоторых критиков, убило на корню злободневную японскую сатиру как жанр.Впервые на русском!

Юкио Мисима

Проза / Прочее / Зарубежная классика