Все стихи 2016 года по алфавиту (СИ)

С чашкой захочется мне поменяться местами.

Пасхальное

На Масличной горе Христос восплакал

О том, что знал, но изменить не мог -

Ни Дрездена судьбы, ни Нагасаки,

Ни Иерусалима, что у ног.

И укрепления, и башни храмов,

И крыши рухнут, и придёт черёд

Предубеждениям - стенам упрямым,

И Лазарь в Филадельфии умрёт.

И что бы после не наговорили,

Вчерашний день стоял слезой в очах -

Вифания, где волосы Марии

Умасливали ноги, щекоча.

Сын человека - человек. А это

Как высшее служение - беда.

Отвергнут Назарянин Назаретом.

Так было. Будет всюду и всегда.

Осёл вертел башкою - маслом нарда

От седока на стадию несло.

Животное, накормленное на день,

От запаха отфыркивалось зло.

Патронташ поколения

Патронташ поколения

Всё пустее с течением лет;

Будет время последнего -

И последним в плеяде поэт

По калибру на целостность

Упыря-вожака самого

В ствол скользнёт, и, нацеленный

В зверя, выстрелит ствол;

Прогремит, и над кронами

Заорёт, всполошась, вороньё.

Исполняют патронами

Без осечек призванье своё

Начинённые вдоволь и

С потрохами под стать порохам.

Гильза катится вдовою

Эхотенью стиха.

Не оправданы раною

Или смертью того главаря,

Бескольчужные бранные

Всё равно умирают не зря.

Между ними, патронами,

Множит время для гнёзд пустоту

Метушными воронами

С пустотою во рту.

Перевод времени

Любимая! Не удивись, читая.

Я, путаясь, как всякий человек,

Хотел часы назад на час поставить,

Но стрелки перевёл на год и век.

Что - времена?! Не в письменных приборах

Те перемены, что меняют стих.

И я всё тот же, и любовь, и горе,

И люди те же с ненавистью их.

Шестнадцатый. Ноябрь. Заслон Варшавы.

Вода в окопах. Скоро холода.

Мой почерк шаток на доске шершавой -

Рука с осколом ноет иногда.

Люблю тебя, мой ангел! Что в престольной?

Как дети? Вы бываете в гостях?

Вчера был снег. Его бинты свекольны.

Мои ребята в поле - по частям.

Намедни - каша, так густа, что мимо

И не пройдёшь ни днём, ни в темноте;

Приправой к мясу, что ещё дымилось -

Горчица хлора ветряной версте.

У смерти запах чеснока и перца.

И за столом, где к вилке нет ножа,

Я от руки пишу тебе от сердца,

Которые тебе принадлежат,

А я... войне, и, значит, пишет... бойня,

Что видится последнею глупцам -

Безбожным христианам. В мире войны -

Один псалом без смысла и конца.

Поспеют наши дети для грядущей.

Но верю, что отправится с полей

В конверте, что отравою надушен,

Последняя война на всей земле.

Прощай! А я напьюсь теперь нехрабрым -

Упасть и узнавать в полёте дат

Высоких птиц, что - точки телеграфа

С тире к могилам для моих солдат.

Века, тысячелетия, а в моде -

Всё те же карты, ставки и война.

Мы время бесполезно переводим,

За это - время переводит нас.

Перед последним звонком

Отпущены штанины сапогами.

Навыпуск, но под ними голенища.

Состарившись, строями не шагают,

Но мыслят ими и о строе пишут.

На выпуске из жизни - средней школы

Им тема - "Как проведена". Уже ли

Для них нет вольной? Нет и "Смирно!" с "Вольно!",

А только страх бесчестья в окруженьи.

Мелькают кадры, двигаясь к началу,

На потолке, который небом серый;

И на сторону языки смещает

Усердие. Последнее у сердца.

Учитель не торопит седовласый,

Наполнен пониманием и тактом.

Он вёл грамматику души у класса,

Но явно не доволен результатом.

И голова качается печально

Крестившего с надеждой поголовье;

Оно, мыча, росло необычайно.

Ни клока шерсти - лишь рога воловьи.

Перекрёсток "Пять Углов" ночью

С Балтики примчав, пятерня домов

Якорями вниз встала у земли.

К ночи их причал одичал и смолк,

Палубам огни тушат корабли.

Потакает снам темнота окон.

С розою ветров светофор-маяк.

Всосана волна, серая посконь

В ближнее метро "Достоевская".

Тротуарная завень - до утра,

Ей асфальт нутро полосует зло -

Ватерлиния делит ресторан:

На столе бедро, бёдра под столом.

Мрачны утюги чугуном кают,

Вытеснив каюк рыбака в ночи -

Раздувать долги углями в уют,

Только не поют пламенем печи.

Не хочу ко дну в полуночный час!

Обними, чтоб я не пошёл к окну,

Помоги уснуть, лодкой укачав,

Дабы в эту явь сдуру не нырнул.

Пианист

Какими буквами писать

Об этом - было и минуло,

Взрыхлив помаду в волосах,

Прекрасной вечностью минутной.

Играл ли? Это ли игра

Лучей, фигур и отражений,

Воображения и драм,

И сочетаний слов. Уже ли?

Уже. Бесценен тот пятак

Творенья - милость не подачка.

A правая взлетала так...

Для левой ничего не знача.

И паперть ложи, и партер,

Галёрка вздыбились вихрами.

О, пианист, ты благ и щедр,

Познав причастие во храме.

Письма автопортрету

Чтоб эху не таскаться по лесам,

Обратный адрес вписан в уголке,

А ниже - постоянный адресат,

Где на стене портрет с пером в руке -

Парик а ля бишон фризе кудлат,

Гармошкой воротник - как сползший нимб,

В три четверти облагорожен взгляд,

Слегка надменный, раз парик над ним.

Он не ответит. Но, узнав письмо,

Прочтёт. Сменив парик на котелок,

Велосипеды оценив умом,

От лошади оставит жить седло.

Автопортрет в упор - опять укор.

И век иной, и век иной прищур.

Под котелком - помада и пробор.

И нас во взгляде общего ничуть!

Меняю краски, знаменатель. Фон -

Разруха новостроек, гаражи.

Вся жизнь - одним мазком, графой, строфой.

Во взгляде и безумие, и жизнь.

Иные под моим пером черты,

Письмо и кисть иные на пути.

Перехожу черту - с собой на "ты".

Черту найти - не поле перейти.