Западноевропейский сонет XIII-XVII веков. Поэтическая антология

Поесть — у папы нет иного дела.
Поспать — у папы нет иной заботы:
Возможно дать такие лишь отчеты
Любому, кто о папе спросит смело.

Хороший взгляд, хороший вид и тело,

Язык хорош и качество мокроты.
Нет, с жизнью он порвать не хочет счеты, —
Но рать врачей сжить папу захотела.

И в самом деле честь их пострадает,

Коль он живым уйдет от их атаки,
Раз сказано: конец, он умирает.

И страшные выдумывают враки:

Что в два часа припадок с ним бывает, —
Сегодня нет, а завтра будет паки.

От них подохнут и собаки,

Не то что папа. В общем же, похоже,
Что как-никак его прихлопнут все же.

Сер Чекко и двор[70]

Сер Чекко сам не свой, лишь бросит двор, —
Двор тоже сам не свой без сера Чекко.
Для сера Чекко очень нужен двор,
И очень нужен для двора сер Чекко.

Кто хочет знать, каков таков сер Чекко,

Пускай посмотрит, что за штука двор.
Сер Чекко сам похож на двор,
А двор собой похож на сера Чекко.

И столько лет просуществует двор,

Сколь долго жизнь продлится сера Чекко, —
Сер Чекко то же самое, что двор.

Всяк, по дороге встретив сера Чекко,

Подумает, что повстречал он двор.
В обоих двор, в обоих и сер Чекко.

Бог милуй сера Чекко —

Он при смерти: немилостив стал двор.
Погиб сер Чекко, но погиб и двор.

Умрет он, но с тех пор

Уж тем одним он утешаться сможет,
Что Трифона[71] никто не потревожит.

Торквато Тассо

Герцогу Винченцо Гонзага[72]

Винченцо славный, я томлюсь жестоко,
В тюрьму суровой заточен рукой;
Тупая чернь глумится надо мной,
Беспомощной игрушкой злого рока.

Ах! Ада моего в мгновенье ока

Захлопнулись врата в день брака той,
Которая по матери с тобой
И по отцу — единого истока.

Меж тем давно ли ласковый твой взор

Был обращен ко мне? О, неужели
Нельзя надеяться и на тебя?

В твоей душе все чувства омертвели,

Коль обо мне не помнишь ты, любя.
Бездушный век, позор тебе, позор!

* * *

В Любви, в Надежде мнился мне залог
Все более счастливого удела;
Весна прошла, надежда оскудела —
И невозможен новых сил приток.

И тайный пламень сердца не помог,

Все кончено, и не поправить дела:
В отчаянье, не знающем предела,
Мечтаю смерти преступить порог.

О Смерть, что приобщаешь нас покою,

Я дерево с опавшею листвой,
Которое не оросить слезою.

Приди же на призыв плачевный мой,

Приди — и сострадательной рукою
Глаза мои усталые закрой.

* * *