Читаем Записки Марка I полностью

в моём сознании на службе.


Столько любовных строчек,


сопливых стонов,


но сколько бы не было точек,


каждая – пункт отправления


новых комплементных эшелонов.


Наточенные пики букв,


дубинка буквы «б»,


лезвие буквы «л»,


прокатный вал буквы «ю»


бьют, режут и проезжаются


словом «люблю»


по Тебе и Твоим чувствам,


с криком: «Я Тебя убью!»


Я писал косой-ручкой


слова в блокнот,


с «любовью» выводя косой ручкой


слова, не залезая за ними в рот.


Я убил себя


тем, что должно было спасти,


но оказалось оружием,


при этом задев Тебя


своим мнимым добродушием.


Я старался как мог.


Как выяснилось – для убийства.


Я всё по максимуму смог.


Я окончательно в Твоих глазах слёг.


Я не хотел такого исхода,


я не желал потери.


Но всё же отдал на прочтение и сходу


получил по темени.


«Стихи, которые будут сожжены… тобой»


теперь же «Сборник смерти».


Их не увидит мир большой,


не увидит, что написали черти.


Уйду я – уйдут они со мной.


Я обещал, что их


никто не увидит!


Всё так и будет. Обещаю.


Это точно.


На кладбище веков зарою,


свой чёртов «Сборник смерти».


2021


«Часы судного дня»



Когда-то завёл,


И пошёл отсчёт,


С каждым стихом приближая конец


Свечения двух сердец.


Каждое слово,


Каждая фраза,


Каждый стих – одна секунда.


И вот, меняется фаза.


Судный день наступил.


И обратно всё не вернуть.


Всё что я не отпустил,


Ветер должен сдуть.


2021


«Ветер перемен»

Сидя на крыше


своего, съехавшего когда-то разума,


к небу ближе,


вдыхаю ветер перемен.

***

Раньше было как:


придумал, написал и выложил,


теперь всё наперекосяк:


придумал, написал, не выложил – зассал.


«Слово не воробей –


вылетит не поймаешь.


Вылетело – забей.


Ты уже ничего не исправишь.»


Я думал это блеф,


думал, что есть шансы.


Что как-то по-новому спев,


можно отыграться.


Но оказалось: жизнь не игра,


отыграться нельзя,


раз проиграл –


смирись и выноси уроки для себя.


Я встретил одну девчонку.


Прелестнее не видел.


Я начал по чуть-чуточку,


в голове открылся любовный отдел,


в котором на витрине


до сих пор стоит Твой образ-манекен.


Разбил я окна витрины


камнями слов и фраз.


И за время в душевной тюрьме,


оттуда выветрился запах любви –


его унёс с собой ветер перемен.


Я исписывал строчки


каждый грёбаный день,


но исписал себя до точки.


Литературная мигрень.


Раскидывался фразами,


будто я транжир.


Стрелял словами,


будто наши отношения


были как тир.


Плата за выстрелы –


была Твоя жизнь.


И с каждым выстрелом


я мог Твою жизнь подкосить.


Но вроде как


всё нормально.


Однако почему именно так –


не могу сказать чтобы было понятно.


Я потеряв одно,


нашёл другое,


не потянув на дно


первого как своё.


Написал «Сборник смерти».


И я не про рассказ.


Я про те строк сухие ветки,


что ранили Твой глаз.


И душу вместе с ними.


Слова стальной шрапнелью застряли внутри,


изрезав всё,


что пряталось у Тебя в глубине души.


Жалкая пародия на стихи


и отличный пример эпитафии


наших бывших, дружеских, отношений.


Стихи не должны в мир смерть нести.


И я знал, что так будет.


Рано или поздно, но случится.


Я ждал, когда же ветер перемен подует.


Дождался. Теперь ничего не случиться.


2021


«Надеюсь последняя»

Завтра – тридцать дней


с последней нашей встречи.


И я надеюсь,


всей душой,


что навсегда – последняя.

***

Вот и настал этот день:


месяц со дня


нашей последней встречи.


Надеюсь, что последней навсегда.


Я мимо пробегал,


Ты в школу шла.


Сначала не узнал,


а ты даже маленько испугалась.


Без страданий будет стих,


без соплей.


Прошлый сдвиг крыши стих,


теперь мне будет как-то


по свободней.


Из-за дыры,


образовавшейся в груди.

***

Сейчас она почти затянута.


На месте её


чёрствый заросток.


Хорошо, что душа не завяла,


как срезанный


с поля цветок.


Я вспоминаю Тебя.


Но уже без той любви.


Согласись – я сам убил себя.


Теперь – одна лети.


Без помех бури слов моих,


без камней-фраз в тебя летящих.


И всё что было – вызывает смех,


какой-то истерическо-скорбящий.


Я понял всё ошибки.


Только поздно.


Я сделал разные прикидки –


нам будет лучше – розно.


Не нужно уговаривать меня


вернуть всё,


да Ты и вряд ли будешь.


Отныне моя жизнь отдельно от твоей.


Забыть всё.


Только тогда счастливой будешь.


До выхода


мне


далеко ещё –


два месяца.


Нет выхода


кроме


как больше не встретиться.


И, смотря в окно по вечерам,


надеюсь,


что тогда – в сентябре


была встреча последняя.


2021


«Конец – только часть пути»

Стоя у истоков беззаботного прошлого,


вспоминая тяжёлое настоящее,


я понял, что из всего самого сложного,


сложнее спасти что-то по-настоящему стоящее.


Перечёркивая ушедшие дни, вспоминать


мысли многолетней давности,


пытаясь из них что-то достать,


с их помощью как-то понять,


почему именно так поступил в юности.


Утешая себя словами:


«Конец – только часть пути»,


я продолжаю дальше идти,


раскидываясь словами.


Но разве я не прав?


Ведь чтобы что-то началось


нужно,


чтобы что-то закончилось


точкой А став.


Разве не прав? А?!


Я не шагну дальше,


не покончив с прошлым на века,


не начнётся в поэме моей жизни


новая строка.


Не смог сберечь.


Не от того уберегал.


Зато постоянно убегал,


чёрт знает зачем!


Я видел опасность в других,


но не заметил в себе.


Погибло всё от моей руки.


В прямом и в переносном смысле.


Я душу свою очернил


чернилами ручки


и делами.


Как будто она – чистый лист.


Когда-то была такой.


Но с каждой новой строчкой,


Перейти на страницу:

Похожие книги

Полтава
Полтава

Это был бой, от которого зависело будущее нашего государства. Две славные армии сошлись в смертельной схватке, и гордо взвился над залитым кровью полем российский штандарт, знаменуя победу русского оружия. Это была ПОЛТАВА.Роман Станислава Венгловского посвящён событиям русско-шведской войны, увенчанной победой русского оружия мод Полтавой, где была разбита мощная армия прославленного шведского полководца — короля Карла XII. Яркая и выпуклая обрисовка характеров главных (Петра I, Мазепы, Карла XII) и второстепенных героев, малоизвестные исторические сведения и тщательно разработанная повествовательная интрига делают ромам не только содержательным, но и крайне увлекательным чтением.

Александр Сергеевич Пушкин , Г. А. В. Траугот , Георгий Петрович Шторм , Станислав Антонович Венгловский

Проза для детей / Поэзия / Классическая русская поэзия / Проза / Историческая проза / Стихи и поэзия
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия
Черта горизонта
Черта горизонта

Страстная, поистине исповедальная искренность, трепетное внутреннее напряжение и вместе с тем предельно четкая, отточенная стиховая огранка отличают лирику русской советской поэтессы Марии Петровых (1908–1979).Высоким мастерством отмечены ее переводы. Круг переведенных ею авторов чрезвычайно широк. Особые, крепкие узы связывали Марию Петровых с Арменией, с армянскими поэтами. Она — первый лауреат премии имени Егише Чаренца, заслуженный деятель культуры Армянской ССР.В сборник вошли оригинальные стихи поэтессы, ее переводы из армянской поэзии, воспоминания армянских и русских поэтов и критиков о ней. Большая часть этих материалов публикуется впервые.На обложке — портрет М. Петровых кисти М. Сарьяна.

Амо Сагиян , Владимир Григорьевич Адмони , Иоаннес Мкртичевич Иоаннисян , Мария Сергеевна Петровых , Сильва Капутикян , Эмилия Борисовна Александрова

Биографии и Мемуары / Поэзия / Стихи и поэзия / Документальное