Читаем Записки Марка I полностью

В Крыму я как-то отошёл от любви к Лене – она (любовь) почти пропала, что меня не могло не радовать. Уже под конец отпуска в Крыму я решил, что покажу Лене эти стихи, под таким предложением: «Я хочу опубликовать стихи, но так как они посвящены тебе, то прочитай их пожалуйста и скажи: можно или нет.» Как это объяснить я не знаю. Я до конца не понимаю зачем спрашивать у человека разрешение опубликовать стихи, посвящённые ему (по крайней мере в данном случае), но что сделал, то сделал. Когда я приехал домой, то ничего Лене не написал – передумал. Но к сожаленью или к счастью не окончательно.


В течение месяца ничего не происходило, но в конце августа я заболел, поэтому остался дома до одиннадцатого сентября.


Ключевой момент произошёл седьмого сентября. Я решил пробежаться утром, но немного проспал, поэтому выбежал в половину восьмого и, на обратном пути, почти добежав до дома, я встретил Лену. Я сначала не узнал её. Подбежав поближе я перешёл на шаг и обгоняя её, смотрел на неё.


Мы поговорили немного. Если честно, снова ничего особенного в разговоре не было. Пройдя метров триста – мы попрощались. Это был последний раз, когда я обнял её. Буквально за десять минут до нашей последней встречи, я думал о том, когда будет наша последняя встреча. Я говорил себе, что нужно с каждым здороваться так, как будто ты рад ему больше всего на свете, и прощаться, будто ты никогда больше не увидишь этого человека, но попрощался я с Леной как-то холодно.


После этой встречи у меня опять что-то заёкало в груди. Опять что-то подкатывает к любви. Ну вот собственно итог: я скидываю Лене стихи, на следующий день. В сообщении я написал то, что планировал в Крыму. Я не думал, что всё получиться так.


Она прочла их за тридцать минут и написала… Не буду писать дословно. Расскажу кратко: она спросила зачем я так убивался, она не понимала почему я при встрече и «за экраном», словно два разных человека. Я что-то ответил, уже не помню что, но тоже начал как-то оправдываться. Даже не то что оправдываться. Я ведь знал к чему могло привести то, что я скинул ей эти чёртовы стихи, тогда зачем отправил? Я прекрасно понимал Лену в тот момент, но не понимал себя прошлого… В конце Лена написала, что она не знает что делать дальше: продолжать общаться или же разойтись окончательно. Я решил разойтись окончательно. Больше мы не общались.

Когда понял

Я поздно всё понял. Поздно понял, что Лена была такой единственной. Никогда я ещё не встречал настолько терпеливого человека, и я до сих пор не могу понять почему она мне не сказала что-то подобное: «Отстань! Уйди из моей жизни!» К таким словам были причины. Самое обидное в отношениях с человеком, который тебе дорог – это не оправдать его ожиданий. Ведь ты хочешь, чтобы он был счастлив, а по итогу приносишь ему только боль. Она ожидала, что я разлюблю её, оставлю в покое, что могло произойти, если бы я засунул блокнот со стихами куда подальше и удалил файл на компьютере. Если честно, то за год до этого события, у меня уже было предчувствие, что скоро нашим отношениям придёт конец. Мне стало стыдно перед её парнем. Один раз я поставил себя на его место. Боже! Какая же я тварь! Я наплевал и на Лену и на её парня. Думал только о себе. Да, я говорил, что хочу только чтобы она была счастлива, но какого чёрта я тогда пытался отобрать её счастье?! Я сам себе противоречил! Не буду расписывать всё. Всё равно ты не поймёшь это до конца. В последнем своём сообщении, Лена назвала меня хорошим человеком. Какой же я хороший человек?! Хороший человек бы сразу отстал, не лез бы в чужую жизнь, не обманывал бы, в конце концов не написал бы те стихи… Я слышал фразу: «Слово ранит похлеще ножа.» ну или как-то так, но никогда не представлял насколько это реально, серьёзно. Думай что говоришь людям, которые тебе дороги. Единственное, что меня сейчас успокаивает, так это то, что конец – только часть пути.



Междусловие I


А сейчас будет чувств моих


Последняя станция,


Где шторм любовный стих.


Внимание! «Реабилитация»


***


Слита воедино граница сред,


Не видно боле горизонта.


Теперь закончился счёт лет,


И нет воздушно-морского фронта.


Есть только лишь земля,


И сразу же за ней – голубая пустота.


Волшебные края.


Я край Земли увидел здесь впервые. Красота.


12.07.21 – 14.07.21 (из «Реабилитация»)


***


Зачем Ты мне нужна?


А сколько на Тебя потратил сил?


И есть ещё в Тебе нужда?


Я о такой просил?


Я думал, что хотя бы тут, вдали,


Найду себе покой.


Но только больше по Тебе тоски.


Так жалко, что сейчас Ты не со мной…


Зачем Ты мне нужна?!


А сколько на Тебя потратил сил?!


И есть в Тебе ещё нужда?!


Я о такой просил?!


Прости меня за всё!


За враньё, за издёвы!


Я разорвал на части сердце своё,


Чтобы ими заделать в Твоём проёмы!


И так потихоньку,


С каждым разом заплаток всё больше!


Но я также в тени,


В тени того, у кого денег явно больше!


Зачем Ты мне нужна…


А сколько на Тебя потратил сил…


И есть ещё нужда…


Я о такой просил…


14.07.21 (из «Реабилитация»)


***


Я никогда не думал, что здесь такие ночи:


На небе звёзд немерено,


Цикады стрекочут что есть мочи.


Всё как-то… умеренно…


Перейти на страницу:

Похожие книги

Полтава
Полтава

Это был бой, от которого зависело будущее нашего государства. Две славные армии сошлись в смертельной схватке, и гордо взвился над залитым кровью полем российский штандарт, знаменуя победу русского оружия. Это была ПОЛТАВА.Роман Станислава Венгловского посвящён событиям русско-шведской войны, увенчанной победой русского оружия мод Полтавой, где была разбита мощная армия прославленного шведского полководца — короля Карла XII. Яркая и выпуклая обрисовка характеров главных (Петра I, Мазепы, Карла XII) и второстепенных героев, малоизвестные исторические сведения и тщательно разработанная повествовательная интрига делают ромам не только содержательным, но и крайне увлекательным чтением.

Александр Сергеевич Пушкин , Г. А. В. Траугот , Георгий Петрович Шторм , Станислав Антонович Венгловский

Проза для детей / Поэзия / Классическая русская поэзия / Проза / Историческая проза / Стихи и поэзия
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия
Черта горизонта
Черта горизонта

Страстная, поистине исповедальная искренность, трепетное внутреннее напряжение и вместе с тем предельно четкая, отточенная стиховая огранка отличают лирику русской советской поэтессы Марии Петровых (1908–1979).Высоким мастерством отмечены ее переводы. Круг переведенных ею авторов чрезвычайно широк. Особые, крепкие узы связывали Марию Петровых с Арменией, с армянскими поэтами. Она — первый лауреат премии имени Егише Чаренца, заслуженный деятель культуры Армянской ССР.В сборник вошли оригинальные стихи поэтессы, ее переводы из армянской поэзии, воспоминания армянских и русских поэтов и критиков о ней. Большая часть этих материалов публикуется впервые.На обложке — портрет М. Петровых кисти М. Сарьяна.

Амо Сагиян , Владимир Григорьевич Адмони , Иоаннес Мкртичевич Иоаннисян , Мария Сергеевна Петровых , Сильва Капутикян , Эмилия Борисовна Александрова

Биографии и Мемуары / Поэзия / Стихи и поэзия / Документальное