Зет

Поезд, поезд, мчащийся без остановок, бездушная машина, темный вагон, и потом вагон 3ет-4383, где заперт он, покрывающий то самое расстояние, которое покрыл на самолете три дня назад, и все это время, то есть сто майских часов, длилась его агония, и все это время понадобилось его душе, чтобы подготовиться к уходу из тела после падения на мостовую, потому что изгнание души произошло настолько неожиданно, что она с трудом поверила в него; в другом вагоне родственники, жена с вздувшимися на шее жилками, брат, тот, что не получил образования, и мать с лицом, картой земли, думающая о земле, которая примет ее ненаглядного сына, ее героя; и потом рота жандармов, которые настороже и готовы предупредить всякие беспорядки в этом траурном поезде; они сидят, распространяя вонь на весь вагон, зажав автоматы между колен, и глазеют в окно на пейзаж, не видный через запертую дверь его вагона, где он едет с севера на юг, заключенный навеки в гроб, а душа его теперь сопровождает поезд, как самолет, летящий медленно, чтобы не обогнать состав, бабочка-самолет, окропляющая поля, чтобы предохранить их от пероносиоры, и зеленые побеги колышутся под тенью ее крыльев, приносящих скупую прохладу сухой земле, давно жаждущей дождя, радующейся даже ласковому прикосновению тени; как рука, скользящая по руке так, что пальцы не переплетаются между собой, иначе это означало бы братство, кровь и революцию; нет, это лишь ласковое бесплотное прикосновение крыла, которое чуть пробуждает спящую в венах кровь, и земля — фессалийские луга, поля Македонии, реки Бралос, Пеней, Сарандапорос, города Фивы, Левадия, — земля знает, что вскоре примет его тело, сорок первого героя[9], и все-таки кровь, думает крылатая душа, кровь земли, ее воды, следуя своим океанографическим законам, скопившись, подмывают снизу фундамент, готовя великую революцию, поэтому-то и отдан строжайший приказ машинисту «нигде ни одной остановки», и из службы связи при премьер-министре целый штаб следит за исполнением приказа, получает донесения от местной жандармерии и соответствующим образом руководит продвижением состава, сообщаясь с машинистом посредством радиосвязи, и все расписания перечеркнуты, нет встречных поездов и следующих в том же направлении — все отменены, чтобы беспрепятственно прошел этот поезд, чтобы не остановился в каком-нибудь порту, где моряки, проститутки и грузчики могут устроить бунт; наложив в штаны от страха, правители не знают, как скрыть свой позор; точно в сказке, когда мальчик крикнул: «Король голый!» — и они растерялись: столько понадобилось хлопот, чтобы убедить короля, что он в самом дорогом наряде, что он самый красивый, что по-прежнему безгранична любовь к нему народа, и вдруг из-за крика мальчишки полный провал, и тогда, не найдя другого выхода, ради собственного спокойствия они предпочли избавиться от свидетеля своей лжи, ведь мало было ему сказать: «Король голый!», он осмелился еще раздеть королеву, заставил кого-то потянуть ее за рукав, там, в Лондоне, и поэтому поезд идет теперь по земле людей, замерших внезапно при вспышках молний, по земле людей, ждущих с минуты на минуту сигнала; но в конце концов все устраивается — беспорядков не происходит даже на похоронах, дан сигнал: «Спокойствие!», прежде всего чтобы не было больше кровопролития, потому что еще не пришло время, и политики мирно ведут свою игру, рассчитывая на конечный успех, хотя они и упустили удобный момент, его смерть, в то время как его противники, пока он еще был в агонии, тщетно пытались скрыть свой позор.

«Правда о кровопролитии, вызванном коммунистами в Нейтрополе. Депутат Зет случайно попал под колеса грузовичка во время нелегальной демонстрации коммунистов, которой он руководил. Полиция предложила развезти коммунистов по домам в автобусах, но те отказались и, организовав демонстрацию, направились к канцелярии ЭДА... Ранение капитана жандармерии, который пытался защитить депутата Пирухаса, подвергшегося нападению... Участие правительства, предоставившего военный самолет хирургу, который вылетел к пострадавшему депутату Зет».