Зет

Целые девять часов тянулся допрос. И чего только Вангос не наговорил! Он рассказал всю свою жизнь. Что он родился и вырос в Нейтрополе и с 1931 года живет в Нижней Тумбе. Он не покидал родного квартала, за исключением тех случаев, когда уходил в солдаты, попадал в тюрьму или уезжал в летний юношеский лагерь. Он любит Нижнюю Тумбу и знает в ней каждый камень. Бедный квартал, бедняк и он сам, но там живут хорошие люди. О них забыло правительство, но он не затаил против него зла, потому что всегда был добрым гражданином. Ему приходилось также покидать Нижнюю Тумбу, когда он, заболев, ложился в больницу. Чаще всего из-за сердца. Да, у него больное сердце. Он не переносит сильных волнений. Пусть это будет записано в протоколе. О школьных годах Вангос распространялся недолго. Ему еще повезло: он кончил четыре класса начальной школы. Потом он вынужден был зарабатывать на хлеб, кормить младших братьев и сестер, потому что отец у него умер. Впрочем, он не брезговал никакой работой. Ведь он всегда отличался трудолюбием. Конечно, его мечтой было учиться. И если бы он учился, то не оказался бы в таком дурацком положении, как теперь, и ему не предъявили бы совершенно невероятных обвинений, о чем он смутно уразумел из обвинительного акта. Если бы он учился, получил образование, то умел бы отличать хорошее от дурного и избежал бы в своей жизни многих ошибок, за которые ему приходилось расплачиваться... А потом наступили черные дни оккупации. Голод. Два его дяди умерли от истощения прямо у него на глазах. Упали на улице, раскинув руки, и больше не встали. В то время даже птиц не было в небе. Их прогнали немецкие самолеты. Он ставил недалеко от дома в овраге силки, но птицы не попадались. Чтобы избежать судьбы своих дядей — с самого детства он был хилым, болезненным, — он поступил в немецкий трудовой отряд и там добывал себе пропитание. Но работа была тяжелой, у него не хватало силенок, он недолго выдержал и ушел из трудового отряда. За это немцы его арестовали и без всякого суда и следствия целый год продержали в концлагере Павлоса Мелоса под Нейтрополем. Он сидел там, пока не ушли последние немцы, взорвав предварительно порт, и в город не вступила греческая освободительная армия. Выйдя из лагеря, он записался в резервные части ЭЛАС[12] — тогда еще он не имел представления о том, что это такое, — стал ответственным работником в организации Национальной солидарности Нижней Тумбы и затем его назначили вторым секретарем ЭПОН[13] по организационным делам в том же районе. В то время он был в какой-то растерянности; год провел он в концлагере и, очутившись на свободе, не сразу разобрался в обстановке. Когда же он раскусил этих левых, когда своими глазами увидел, кому они собираются продать Грецию, он тут же порвал с ними. Это произошло в 1946 году. После выборов, перед плебисцитом. Он сбежал от левых не из страха, что игра проиграна. Просто он возненавидел их и раскаялся в своем прошлом. Но, несмотря на это, его арестовали в 1949 году, когда он был призван в армию, и сослали заодно с коммунистами на остров Макронисос. Там неожиданно он оказался вместе с теми, с кем сотрудничал прежде, и эти люди не могли простить ему, что он от них отрекся. Ну до каких же пор будут его преследовать? В концлагере начальники считали его левым и подвергали пыткам, через которые проходили остальные заключенные. А левые считали его предателем, шпионом, приставленным к ним для слежки. Ему некуда было податься. К счастью, его спасло покаяние: подписав заявление, он с радостью отрекся от коммунизма и всех его разновидностей и вырвался наконец из этого ада. Все могут убедиться, что он человек порядочный и никому не желает зла, ведь, когда ему предложили остаться на Макронисосе и выполнять обязанности палача, пропагандиста или кого-то там еще, он отказался, да, отказался, потому что не мог смотреть на чужие страдания. После службы в армии он получил свидетельство о благонадежности. Пройдя через все муки, он понял, что не должен вступать ни в какую партию, ни в какую организацию. Подальше от всего этого. Он дал такую клятву и остался ей верен. Вот что он имел в виду, когда говорил раньше, что избежал бы многих ошибок, если бы был образованным. Он потерял десять лет жизни. А какой толк? Кто оценил его жертву? Его единственной наградой были тяжелые страдания, оскорбления и нажитая болезнь сердца. Ему приписывают, что раньше он был председателем молодежной организации ЭРЭ в Нижней Тумбе или — это уже совсем неслыханно — что он входит в общество, как его? — «Божественная вера — Бессмертие греков — Могущество бога». Но все это ложь.