Читаем Железнодорожный мир полностью

Желзнодорожные агенты, вмсто того, чтобы точно и добросовстно слдовать порядку, выработанному министерствомъ путей сообщенія и гарантирующему безопасность и своевременность хода поздовъ, устанавливаютъ свой собственный порядокъ, главная цль котораго состоитъ въ томъ, чтобы возможно больше выиграть свободнаго времени отъ службы. Такъ, напримръ, начальникъ станціи или дежурный агентъ, чтобы пользоваться возможно большимъ досугомъ, особенно въ ночное время, или же для того, чтобы управиться съ многоразличными обязанностями, на него возложенными, передаетъ завдываніе обмномъ поздными депешами телеграфисту, который, находясь у него въ подчиненіи, не осмливается ослушаться. Онъ отлично знаетъ, что начальникъ станціи можетъ всегда ему повредить, а между тмъ, угождая ему во всемъ, онъ будетъ находиться на хорошемъ счету; начальникъ будетъ его любить и жаловать, и при всякой возможности его выдвигать. Но принимая на себя завдываніе поздными депешами, что уже составляетъ нарушеніе министерскихъ правилъ, и за что телеграфистъ можетъ подвергнуться увольненію отъ службы, онъ, чтобы скрыть свой и начальника станціи проступокъ, вынужденъ сдлать новое нарушеніе съ своей стороны. Книгу, называемую позднымъ журналомъ, куда должны записываться вс поздныя депеши собственноручно начальникомъ станціи или дежурнымъ агентомъ, и которая служитъ лучшимъ подспорьемъ памяти относительно расположенія хода поздовъ, телеграфистъ откладываетъ въ сторону до сдачи дежурства, и управляетъ поздами, полагаясь единственно на свою память. Между тмъ, телеграфистъ, управляющій поздами по указанію своей памяти, долженъ еще зорко слдить за дежурнымъ агентомъ, опасаясь, какъ бы послдній, скрывая свое отступленіе отъ министерскихъ правилъ передъ поздными служащими, не сдлалъ какой-нибудь оплошности, вручая путевыя депеши оберъ-кондуктору и машинисту, и не отправилъ бы какого-нибудь позда на встрчу другому, что легко можетъ быть имъ сдлано, какъ лицомъ, не находящимся въ курс принятыхъ и переданныхъ депешъ, и потому не имющимъ точнаго представленія относительно порядка слдованія поздовъ къ станціи. Кром того, телеграфисту приходится имть дло съ пріемомъ и передачею служебныхъ и частныхъ телеграммъ, а также входить въ объясненія съ подателями и получателями частной корреспонденціи, и больше всего съ оберъ-кондукторами и машинистами.

Но пойдемъ дальше. Телеграфистъ тоже человкъ, и къ тому же, онъ знаетъ, что начальство, ему одолженное, не можетъ отъ него требовать вполн аккуратнаго нахожденія на посту. И вотъ, онъ, въ свою очередь, чтобы сколько-нибудь отдохнуть отъ трудовъ, передаетъ часть своихъ обязанностей ученику по телеграфу, или же, зная расписаніе поздовъ, предварительно условившись съ сосднею станціею, длаетъ преждевременный обмнъ депешами относительно будущихъ поздовъ.

Заготовивъ, такимъ образомъ, въ одинъ пріемъ нсколько путевыхъ депешъ на нсколько часовъ впередъ относительно такихъ поздовъ, которыхъ еще не было, но которые будутъ, телеграфисты обихъ станцій считаютъ себя свободными. Имъ остается только сказать стрлочнику время прихода каждаго позда, для того, чтобы онъ былъ наготов его встртить, и объяснить сторожу, для какого позда какія заготовлены депеши, чтобы онъ безошибочно могъ ихъ вручить по принадлежности. Отдлавшись такимъ образомъ, телеграфисты засыпаютъ сномъ праведниковъ.

Въ случа перемны часовъ прибытія или отправленія какого — нибудь позда, обыкновенно слдуетъ предупрежденіе: «на такой-то депеш, вмсто такихъ-то часовъ, поставьте такіе-то». А такъ-какъ депеши въ журналъ записаны своевременно не будутъ, а только къ сдач дежурства, то слдовательно, въ немъ не будетъ и поправокъ, которыя указывали бы на неправильность дйствій телеграфа. Что же касается другихъ, не поздныхъ, а служебныхъ или частныхъ входящихъ депешъ, то въ крайнемъ случа одна изъ сосднихъ станцій отвтитъ за другую, и приметъ эти депеши. Когда же отсутствовавшій телеграфистъ заявитъ сосду о своемъ нахожденіи на посту, тотъ, отдлившись штепселемъ[4], а если нтъ на всемъ телеграфномъ участк недруговъ, то и не длая этого, передастъ принятыя депеши по назначенію.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сталин. Битва за хлеб
Сталин. Битва за хлеб

Елена Прудникова представляет вторую часть книги «Технология невозможного» — «Сталин. Битва за хлеб». По оценке автора, это самая сложная из когда-либо написанных ею книг.Россия входила в XX век отсталой аграрной страной, сельское хозяйство которой застыло на уровне феодализма. Три четверти населения Российской империи проживало в деревнях, из них большая часть даже впроголодь не могла прокормить себя. Предпринятая в начале века попытка аграрной реформы уперлась в необходимость заплатить страшную цену за прогресс — речь шла о десятках миллионов жизней. Но крестьяне не желали умирать.Пришедшие к власти большевики пытались поддержать аграрный сектор, но это было технически невозможно. Советская Россия катилась к полному экономическому коллапсу. И тогда правительство в очередной раз совершило невозможное, объявив всеобщую коллективизацию…Как она проходила? Чем пришлось пожертвовать Сталину для достижения поставленных задач? Кто и как противился коллективизации? Чем отличался «белый» террор от «красного»? Впервые — не поверхностно-эмоциональная отповедь сталинскому режиму, а детальное исследование проблемы и анализ архивных источников.* * *Книга содержит много таблиц, для просмотра рекомендуется использовать читалки, поддерживающие отображение таблиц: CoolReader 2 и 3, ALReader.

Елена Анатольевна Прудникова

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Свой — чужой
Свой — чужой

Сотрудника уголовного розыска Валерия Штукина внедряют в структуру бывшего криминального авторитета, а ныне крупного бизнесмена Юнгерова. Тот, в свою очередь, направляет на работу в милицию Егора Якушева, парня, которого воспитал, как сына. С этого момента судьбы двух молодых людей начинают стягиваться в тугой узел, развязать который практически невозможно…Для Штукина юнгеровская система постепенно становится более своей, чем родная милицейская…Егор Якушев успешно служит в уголовном розыске.Однако между молодыми людьми вспыхивает конфликт…* * *«Со времени написания романа "Свой — Чужой" минуло полтора десятка лет. За эти годы изменилось очень многое — и в стране, и в мире, и в нас самих. Тем не менее этот роман нельзя назвать устаревшим. Конечно, само Время, в котором разворачиваются события, уже можно отнести к ушедшей натуре, но не оно было первой производной творческого замысла. Эти романы прежде всего о людях, о человеческих взаимоотношениях и нравственном выборе."Свой — Чужой" — это история про то, как заканчивается история "Бандитского Петербурга". Это время умирания недолгой (и слава Богу!) эпохи, когда правили бал главари ОПГ и те сотрудники милиции, которые мало чем от этих главарей отличались. Это история о столкновении двух идеологий, о том, как трудно порой отличить "своих" от "чужих", о том, что в нашей национальной ментальности свой или чужой подчас важнее, чем правда-неправда.А еще "Свой — Чужой" — это печальный роман о невероятном, "арктическом" одиночестве».Андрей Константинов

Александр Андреевич Проханов , Андрей Константинов , Евгений Александрович Вышенков

Криминальный детектив / Публицистика