Читаем Железнодорожный мир полностью

Пріемщикъ — 20 руб.

Конторщикъ младшій — 25

Конторщикъ старшій — 35

Помощникъ начальника станціи 3-го класса — 40

Помощникъ начальника станціи 2-го класса — 45

Начальникъ станціи 3-го класса — 50

Начальникъ станціи 2-го класса — 60

Начальникъ станціи 1-го класса — 100

Ревизоръ движенія — 180

Помощникъ начальника движенія — 250

Начальникъ движенія — 350

Помощникъ начальника эксплоатаціи  — 500

Начальникъ эксплоатаціи — 700

Директоръ — 1500

Итого — 3865 руб.

Таблица эта относится, собственно говоря, къ служб движенія и эксплоатаціи. Такія таблицы можно составить и для другихъ службъ; разница будетъ состоять только въ названіи должностей. Кром вышепоименованныхъ, существуетъ, конечно, масса другихъ должностей, какъ-то: телеграфисты, кондукторы, оберъ-кондукторы, бухгалтеры, счетоводы, таксировщики, кассиры, билетные контролеры и проч.; но каждая изъ нихъ по своему окладу всегда подойдетъ подъ одну изъ ступеней нашей таблички.

При бгломъ взгляд на таблицу, каждому непремнно бросится въ глаза безобразность окладовъ въ отношеніи пропорціональности. Въ самомъ дл, съ одной стороны, директоръ получаетъ ежегодно чуть не цлое состояніе, а съ другой — окладъ пріемщика таковъ, что съ нимъ даже нельзя свести концы съ концами. Пріемщикъ — агентъ, на обязанности котораго, вообще, лежитъ надзоръ за движеніемъ поздовъ, черезъ что ему дается большая власть, а слдовательно, на него ложится и большая отвтственность. Принимая во вниманіе, что онъ долженъ жить согласно со своимъ положеніемъ, окажется, что онъ не только не можетъ позволить себ самой мимолетной прихоти, но даже не можетъ существовать.

Просматривая нсколько подробне вышеобозначенную таблицу, можно вполн убдиться, что такое распредленіе окладовъ ни въ какомъ отношеніи не выдерживаетъ даже самой поверхностной критики. Въ самомъ дл, между двумя какими бы то ни было послдовательными ступеньками желзнодорожной іерархіи не существуетъ чувствительной разницы ни въ отношеніи образовательнаго ценза, ни въ отношеніи отвтственности, ни даже въ отношеніи сложности занятій. Такъ, напримръ, начальникъ эксплоатаціи и директоръ, разница между окладами которыхъ составляетъ 800 рублей въ мсяцъ, оба должны быть инженерами, а ихъ отвтственность почти не разнится. Да если разсмотрть хорошенько, окажется, что изъ всхъ желзнодорожныхъ служащихъ, отвтственность директора самая ничтожная. Если случится какая-нибудь катастрофа, то за нее отдлается или дежурный агентъ, или начальникъ станціи, или стрлочникъ, или машинистъ, или дорожный мастеръ, или какой-нибудь низшій агентъ; директоръ же всегда останется въ сторон. Денежной отвтственности онъ тоже не несетъ ни малйшей: вс желзнодорожные сборы проходятъ черезъ руки кассировъ и начальниковъ станцій, и поступаютъ непосредственно въ главную кассу. Слдовательно, весь соблазнъ въ этомъ отношеніи приходится на долю низшихъ агентовъ, получающихъ ничтожные оклады; съ нихъ же взыскиваются неправильные недоборы. Несмотря на все это, директоръ получаетъ такое жалованье, какъ вс служащіе первыхъ двнадцати ступеней, вмст взятые. Можетъ быть подумаютъ, что въ рукахъ директора находится судьба желзной дороги, и вслдствіе того его окладъ не представляется чрезмрнымъ? Ни чуть не бывало: въ этомъ отношеніи большая часть директоровъ и управляющихъ желзными дорогами — только машины для подписыванія бумагъ, счетовъ и смтъ. Не судьба желзной дороги, а ея благоустройство, во многомъ зависитъ отъ директора, но для этого нтъ нужды выдавать ему сумасшедшіе оклады. Дло въ томъ, что желзнодорожныя общества вовсе не нуждаются въ благоустройств своихъ дорогъ; у нихъ совсмъ другія цли и задачи.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сталин. Битва за хлеб
Сталин. Битва за хлеб

Елена Прудникова представляет вторую часть книги «Технология невозможного» — «Сталин. Битва за хлеб». По оценке автора, это самая сложная из когда-либо написанных ею книг.Россия входила в XX век отсталой аграрной страной, сельское хозяйство которой застыло на уровне феодализма. Три четверти населения Российской империи проживало в деревнях, из них большая часть даже впроголодь не могла прокормить себя. Предпринятая в начале века попытка аграрной реформы уперлась в необходимость заплатить страшную цену за прогресс — речь шла о десятках миллионов жизней. Но крестьяне не желали умирать.Пришедшие к власти большевики пытались поддержать аграрный сектор, но это было технически невозможно. Советская Россия катилась к полному экономическому коллапсу. И тогда правительство в очередной раз совершило невозможное, объявив всеобщую коллективизацию…Как она проходила? Чем пришлось пожертвовать Сталину для достижения поставленных задач? Кто и как противился коллективизации? Чем отличался «белый» террор от «красного»? Впервые — не поверхностно-эмоциональная отповедь сталинскому режиму, а детальное исследование проблемы и анализ архивных источников.* * *Книга содержит много таблиц, для просмотра рекомендуется использовать читалки, поддерживающие отображение таблиц: CoolReader 2 и 3, ALReader.

Елена Анатольевна Прудникова

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Свой — чужой
Свой — чужой

Сотрудника уголовного розыска Валерия Штукина внедряют в структуру бывшего криминального авторитета, а ныне крупного бизнесмена Юнгерова. Тот, в свою очередь, направляет на работу в милицию Егора Якушева, парня, которого воспитал, как сына. С этого момента судьбы двух молодых людей начинают стягиваться в тугой узел, развязать который практически невозможно…Для Штукина юнгеровская система постепенно становится более своей, чем родная милицейская…Егор Якушев успешно служит в уголовном розыске.Однако между молодыми людьми вспыхивает конфликт…* * *«Со времени написания романа "Свой — Чужой" минуло полтора десятка лет. За эти годы изменилось очень многое — и в стране, и в мире, и в нас самих. Тем не менее этот роман нельзя назвать устаревшим. Конечно, само Время, в котором разворачиваются события, уже можно отнести к ушедшей натуре, но не оно было первой производной творческого замысла. Эти романы прежде всего о людях, о человеческих взаимоотношениях и нравственном выборе."Свой — Чужой" — это история про то, как заканчивается история "Бандитского Петербурга". Это время умирания недолгой (и слава Богу!) эпохи, когда правили бал главари ОПГ и те сотрудники милиции, которые мало чем от этих главарей отличались. Это история о столкновении двух идеологий, о том, как трудно порой отличить "своих" от "чужих", о том, что в нашей национальной ментальности свой или чужой подчас важнее, чем правда-неправда.А еще "Свой — Чужой" — это печальный роман о невероятном, "арктическом" одиночестве».Андрей Константинов

Александр Андреевич Проханов , Андрей Константинов , Евгений Александрович Вышенков

Криминальный детектив / Публицистика