Железнодорожный мир

Само собою понятно, что для отправителей дровъ представляетъ большой расчетъ грузить въ вагонъ больше 600 пудовъ; они такъ и длали, а часть барышей, которые они отъ этого извлекали, переходила въ руки начальниковъ станцій, пріемщиковъ и всовщиковъ, допускавшихъ перегрузы. Желзнодорожное начальство это усмотрло и приняло мры, — но не къ уничтоженію перегрузовъ, а къ тому, чтобы перегрузы не были убыточны для желзнодорожнаго общества. Съ этою цлью положено было перевшивать на всовыхъ помостахъ вс вагоны съ дровами, прибывающіе на конечную станцію, а для того, чтобы всовщики не могли входить въ сдлку съ лсопромышленниками, для наблюденія за ними была учреждена изъ разныхъ службъ смшанная и перемнная комиссія, члены которой мнялись ежедневно. Затмъ, за перегрузы свыше 600 пудовъ взыскивали дополнительную плату по тарифному расчету.

Казалось бы, что съ установленіемъ такихъ порядковъ, для отправителей дровъ исчезалъ расчетъ длать перегрузы, а между тмъ, расчетъ все-таки былъ, и не малый. Въ самомъ дл: помимо провозной платы, лсопромышленники несутъ и другіе расходы, чтобы доставить дрова на мсто назначенія, а мриломъ этихъ расходовъ служитъ всегда вагонъ, какое бы количество дровъ въ немъ ни заключалось. Расходы же эти слдующіе: подача вагона для нагрузки — 1 руб. 20 коп.; нагрузка вагона на станціи отправленія и его выгрузка на станціи прибытія — 2 руб.; взвшиваніе вагона — 50 коп., и наконецъ, храненіе дровъ на мст назначенія, съ вагона — 2 руб. 50 коп. Такимъ образомъ, при перегрузк въ 100 пудовъ, на каждые шесть вагоновъ получается чистый барышъ въ 6 руб. 20 коп. Въ силу этого, отправители дровъ продолжали длать перегрузы, внося за таковые дополнительную плату, но все-таки стараясь перегружать какъ можно боле, и само собою понятно, не оставались въ долгу передъ пріемщиками и всовщиками станцій отправленія, допускавшимъ перегрузы вопреки правиламъ.

Дло съ дровами велось такъ многіе годы, и по-видимому вс были довольны: пріемщики, всовщики и начальники станцій дополняли свои оклады ощутительными, хотя и негласными доходами, и не жаловались на свою судьбу; дровяники наживались тоже, а желзнодорожное общество никакого убытка не терпло, а напротивъ, извлекало еще пользу, и не малую, потому что одинъ и тотъ же пробгъ одного и того же вагона оплачивался дороже. Терпли, конечно, мужики, которыхъ дровяники нанимали для нагрузки и выгрузки дровъ, такъ-какъ они за одну и ту же плату принуждены были нагружать и выгружать большее количество дровъ, чмъ бы слдовало; но больше всего убытокъ ложился на складовладльца, и этотъ убытокъ оказался громаднымъ. Онъ доходилъ до 18 750 руб. въ годъ. Это весьма легко высчитать, принявъ въ расчетъ средній перегрузъ на каждый вагонъ въ 150 пудовъ, что нисколько не будетъ преувеличеннымъ, такъ-какъ зачастую перегрузы доходили до 300 пудовъ, и затмъ, какъ было уже сказано, среднее прибытіе на конечную станцію. 300 вагоновъ ежедневно, продолжавшееся 100 дней въ году. Въ конц-концовъ, складовладлецъ, не имя другой возможности оградить себя отъ такихъ крупныхъ убытковъ, вошелъ въ «соглашеніе» съ главнымъ заправилою, чтобы онъ принялъ мры къ положительному и безусловному прекращенію перегрузовъ на дрова.

И вотъ, по адресу станцій, гд грузятся дрова, было выпущено множество предписаній и приказовъ, гласящихъ, что виновные въ допущеніи малйшаго перегруза на дрова будутъ немедленно и безъ малйшаго колебанія увольняемы отъ службы, и что въ этомъ отношеніи не будетъ никакого послабленія. Вс заинтересованныя въ этомъ дл лица пришли въ немалое смущеніе: отчего бы это могло статься, когда дло велось многіе годы безъ всякихъ затрудненій и притсненій? Такимъ образомъ, въ желзнодорожномъ дровяномъ дл совершился переворотъ. Перестали наживаться мелкіе дровяники, начальники станцій, пріемщики, всовщики; но за то сталъ наживаться одинъ главный заправила, хотя и незаконнымъ образомъ, но на законномъ основаніи — на основаніи точнаго и неуклоннаго соблюденія правилъ и порядковъ, требуемыхъ министерствомъ путей сообщенія.