Железнодорожный мир

Дежурная, въ которую они вошли, была гораздо просторне и чище той, которая находилась въ главномъ депо. Тутъ было пять кроватей, вс съ тюфяками и подушками, хотя опять-таки замасленными, но все же боле чистыми, чмъ въ первой дежурной. Эта сравнительная чистота и удобство объяснялись тмъ, что въ своей дежурной машинисты никогда не спали, разв только будучи на дежурств, что случалось разъ въ мсяцъ; здсь же, въ поворотномъ депо, въ промежутк между пріздомъ и обратною поздкою, они всегда отдыхали и трапезничали, — почему и дежурная поддерживалась чище. Къ одной стн былъ приставленъ столъ, на которомъ киплъ большой самоваръ. За столомъ сидлъ уже одинъ человкъ и пилъ чай.

— А, господинъ Глбовъ, мое почтеніе! — воскликнулъ вошедшій Ефремовъ, подавая ему руку.

— Здравствуйте, — отвчалъ человкъ, сидвшій за столомъ. — Не угодно-ли чайку за компанію?

— Да вотъ прежде подзакусимъ маленько, а потомъ и чайку попить можно.

Глбовъ былъ машинистъ изъ новыхъ: онъ также получилъ кое-какое образованіе. Со своими товарищами онъ дружился мало, особенно со старыми машинистами, да и т тоже не долюбливали его: онъ всегда любилъ хвастаться. Въ разговорахъ онъ часто металъ громъ и молнію противъ начальства и всегда сулилъ скрутить его въ бараній рогъ, на самомъ же дл также его побаивался.

Ефремовъ поставилъ свой жестяной ящикъ на столъ, вынулъ оттуда разные състные припасы, и принялся за ду. Воронинъ сдлалъ то же, только у него вмсто жестяного ящика была кожаная сумка.

— Ну что, какъ, благополучно дохали? — спросилъ Глбовъ.

— Да-съ, только ужъ поздъ больно тяжелъ былъ, — отвтилъ Ефремовъ; — мн все, какъ на грхъ, такіе позда даются.

— И угля, небось, гибель сожгли?

— Да, порядочно.

Такъ-какъ машинисты получаютъ преміи за уголь, если расходуютъ его мене опредленной нормы, то они и стараются наперерывъ другъ передъ другомъ жечь угля какъ можно меньше. Иногда нкоторые машинисты не прочь, при случа, нагрузить свой тендеръ «не въ счетъ абонемента», т.-е. безъ квитанціи, что иногда, при благопріятныхъ обстоятельствахъ, имъ и удается. Однако, за такія продлки съ виновныхъ взыскивается очень строго.

— А «золотники»[13] у васъ хорошо работаютъ? —продолжалъ допрашивать Глбовъ.

— Немножко хромаютъ.

— То-то и есть. Вотъ у меня такъ норма: полтораста пудовъ туда и назадъ — и никогда больше!.. А почему? Потому что я смотрю за золотниками. Если бы вс машинисты такъ смотрли, какъ я, то у всхъ было бы больше премій. А то другой такъ даже и не знаетъ, правильно-ли ходятъ у него золотники, или нтъ!

— Это все легко говорить, — сказалъ Ефремовъ; — я вотъ недавно просилъ начальника, чтобы онъ веллъ золотники проврить, а онъ мн и говоритъ: «ладно, еще и такъ поздите, не велика бда». Что ты тутъ подлаешь?

При новомъ начальник Ефремовъ не пользовался такою льготою, какъ это было при Бурман.

— А вы пишите!.. Вамъ даже и просить нечего, — горячился Глбовъ, — пишите въ ремонтную книгу: проврить золотники, да и кончено… Что написано перомъ, того и топоромъ не вырубишь!..

— Ну, противъ начальства пойдешь, тоже добра не наживешь!

— А какъ я длаю?.. Что, я спрашиваю, что-ли? Пишу, да и только… Что мн начальникъ? Наплевать на него я хочу!.. Что онъ мн сдлаетъ?!

— Ну, это вы шутите, — отвчалъ Ефремовъ; — стну головой тоже не пробьешь.

Такъ продолжали разговаривать два машиниста, какъ вдругъ дверь въ дежурную съ шумомъ отворилась, и въ нее влетлъ уже знакомый намъ Карлъ едоровичъ Бурманъ; онъ, какъ читатель помнитъ, въ то время былъ начальникомъ поворотнаго депо, въ которое пріхалъ Ефремовъ съ товарнымъ поздомъ. Увидавъ послдняго, онъ, весь запыхавшійся, закричалъ;

— О, это ви, Ефремовъ! Это карашо, што я на васъ напалъ! Я знайтъ, што ви карошъ машинистъ… Што, парафозъ у васъ въ порятк?

Увидвъ начальника, Ефремовъ нсколько привсталъ, Глбовъ же и Воронинъ не встали и продолжали, какъ ни въ чемъ не бывало, заниматься своимъ дломъ.

— Какъ же, Карлъ едоровичъ, — отвчалъ Ефремовъ, — у меня паровозъ всегда въ порядк… А что такое?

— А вотъ што: вамъ нато пудетъ хать съ экстреннымъ поздомъ.

— Какъ же такъ, съ экстреннымъ поздомъ? —удивился Ефремовъ. — Да вдь у меня товарный паровозъ.

— Ну, што-жъ длать, што тофарный паровозъ, когта нтъ лехкаго машина. Былъ одинъ лехкій парофозъ Шишкина, такъ у нефо трубы потекли — хать не мошетъ.

— А кто детъ съ экстреннымъ поздомъ? — спросилъ Ефремовъ.

— А разв ви не знайтъ, что вчера халъ упрафляющій дороги осматривать линію? — отвчалъ начальникъ. — Ну, а теперь онъ ворошается назадъ. Черезъ шасъ поздъ будетъ на станціи… Поздъ совсмъ маленькій — только дфа фагона; времени вамъ терять нешего, собирайтесь скорй, и съ Бохомъ позшаитъ.

— Да позвольте, Карлъ едоровичъ, — вмщался Глбовъ, — вдь я первый на очереди, такъ хать-то слдуетъ мн.

— Ну, такъ штошъ, што ви перфый на ошереди, — возразилъ Бурманъ; — ваша ошередь хать съ тофарный поздъ, такъ ви и будете брайтъ свой тофарный поздъ; вамъ нихто ваша ошередь не отымайтъ.