Железные амбиции. Мои победы с Касом Д'Амато

Кас всегда оставался на высоте, когда утешал своих боксеров, потерпевших поражение. Он прекрасно понимал, что в такие моменты мы больше всего нуждались в его поддержке. Лично я после своего проигрыша впал в глубокую депрессию. Однако Кас тут же появился передо мной с «Энциклопедией бокса» и заявил:

– Послушай, Майк! Вот чемпион, на которого ты равняешься. Он занесен в списки Международного зала боксерской славы. Но вот смотри: его нокаутировали в первом же бою. Мало того, он был отправлен в нокаут и в третьем своем поединке. Эти парни, на которых ты смотришь снизу вверх, все они проигрывали. Но ты знаешь их имена по той причине, что они не сдались и не ушли. Армстронг не сдался. Бенни Леонард не сдался, а ведь его трижды нокаутировали, прежде чем он стал чемпионом. Ты ведь этого не знал, не правда ли?

Наставления Каса заключались в том, что запрещено впадать в уныние. Ты можешь плакать, жаловаться, скулить, вести себя, как стервозный ниггер, – но ни в коем случае нельзя отчаиваться. Нужно вернуться на ринг с таким видом, словно это ты нокаутировал своего соперника, а не он тебя.

В то время я был слишком чувствителен. Кас ненавидел это во мне. Порой я просто взрывался эмоциями, и чаще всего подобное случалось в школе. В этом отношении Кас мало чем мог помочь. У него самого был менталитет Брюса Ли. По его мнению, ты всегда был обязан пребывать в полной боевой готовности. На ринге и вне его. Кас считал, что в любую минуту надо быть готовым к жесткой уличной драке. Для убедительности он любил повторять историю из своего детства о том, как Бешеный Пес приставил пушку к его голове:

– Я жутко боялся разрыдаться, ведь, если он не убьет меня, все решат, что я слабак. Но если я сдержусь и он меня прикончит, то обо мне будут говорить еще долго, поскольку я проявил себя как мужчина, стоя под дулом пистолета.

Даже после победы в своем первом юношеском национальном чемпионате я оставался довольно тихим, замкнутым и угрюмым. Также у меня наблюдались расстройство пищеварительной системы и проблемы, связанные с половым созреванием. Я всегда был достаточно толстым ребенком. В нашей семье все страдали от ожирения. После поединков я обычно поглощал тонны еды и, конечно же, набирал вес. Полагаю, это все были проблемы роста, которые накладывались на мое желание добиться успеха в боксе. У меня полезли прыщи. Я быстро возбуждался, а девушки пока не завел. Однако по-настоящему меня волновало только одно – как стать чемпионом.

Мне хотелось усвоить указания Каса насчет контроля над разумом, но зачастую это было нелегко. Иногда перед поединком у меня прямо в раздевалке случался настоящий приступ. Я рыдал не переставая, а затем выходил на ринг и как ни в чем не бывало делал отбивную из своего противника. Это была работа, приходилось поступать так, как положено. Возможно, мне просто нравились мелодрамы с собственным участием.

Однако одно дело, когда такие сцены происходили в раздевалке, и совсем другое, если они случались в школе. Это уже становилось опасным. Кас всегда спешил уладить подобные инциденты. Он смертельно боялся, что власти могут забрать меня у него. Потребовалось какое-то время, чтобы Кас узнал о моем странном поведении в школе, потому что всякий раз, когда домой направляли отчет о состоянии дел, я перехватывал почту и заметал следы. В конце концов просто раздался звонок из школы. Таким образом, Кас и без отчета был уведомлен о том, что мои дела обстоят хуже некуда, и устроил мне допрос с пристрастием. Мы жили душа в душу, а потом – бац! – и все насмарку.

Как-то я затеял ссору в школьном автобусе. С нами ехал один из учителей, но я отказывался его слушать. Я не привык, чтобы кто-то, кроме Каса, командовал мной. Он сам же и приучил меня к мысли, что все остальные мне не указ. Поэтому я не испытывал уважения к представителям власти, пусть даже школьной, – ведь они не были Касом. В другой раз я швырнул ластик в учителя, и меня собирались исключить. Кас отправился к директору, мистеру Бордику, который, кстати, тоже был итальянцем. Кас сразу же стал раскручивать эту тему. Он принялся расспрашивать: «Вы из Италии? А откуда ваша семья?» Он не стал с ходу лезть в бутылку: «Эй, парень, что ты творишь?», а прежде всего поинтересовался, откуда директор родом. Получив эти сведения, он мог понять, что представляет собой человек. Вот по каким критериям итальянцы оценивают тебя. Разве это не полная ахинея?

Кас был просто помешан на контроле. Когда Камилла возвращалась домой с продуктами, только он мог разложить их по нужным местам. Они порой ругались, если Камилла приносила из магазина меньше пятнадцати банок с тунцом. Кас просто обожал эту рыбу. После того как меня стали ругать в школе, его контроль усилился. Он заходил в мою комнату и начинал допрос:

– Что ты сегодня делал? Ты должен был выполнить ряд заданий. Где твоя домашняя работа?

Иногда мне было достаточно лишь слегка пошуметь в своей комнате, чтобы он начинал кричать с лестницы:

– Эй, что это ты там делаешь?

– Кас, я здесь живу, – отвечал я в таких случаях.