Железные амбиции. Мои победы с Касом Д'Амато

Если вдруг я вворачивал в речи какое-то новое словцо, которому выучился в школе, он мог наброситься на меня:

– Откуда ты узнал это слово? Я его не использую и никогда не произносил. С кем это ты общался?

Любое нарушение размеренного ритма жизни он воспринимал как заклятого врага. Однажды вечером я задержался на школьных танцах и позвонил Касу предупредить, что вернусь домой поздно, поскольку придется ждать такси. Он не на шутку разволновался:

– Пора ложиться спать. У нас нет времени дожидаться, пока ты возьмешь такси. Бегом домой!

И я, уйдя с танцев, в костюме-двойке и парадных туфлях рысью мчался домой. В таком неподходящем для бега облачении мне пришлось преодолеть три мили.

Когда я возвращался с прогулки, Кас устраивал мне очередной допрос с пристрастием:

– Как фильм? С кем ходил? Как их фамилии? Что у них за семьи?

Кас не хотел, чтобы кто-то другой оказывал на меня влияние и вкладывал мне в голову свои идеи. Он велел мне держаться подальше от тех, кто проявлял ко мне повышенный интерес. Это было похоже на то, как мать велит тебе не общаться с соседским мальчишкой, а вы с ним лучшие друзья.

Однажды из-за моего поведения Кас пошел на крайние меры. Он объяснил директору младших классов, что я «особенный», и в отношении меня должны быть сделаны определенные «поблажки». Мне было пятнадцать, и порой я понятия не имел, как себя вести. Например, мне не было известно о том, как общаться с девушками. Они дразнили меня, а я в ответ лез с кулаками – в Браунсвилле мужчины постоянно дрались с женщинами. И вот однажды, сцепившись в школе с девчонками, я погнался за ними и ворвался в женский туалет.

Когда Касу доложили об этом инциденте, он вызвал меня в гостиную и предупредил:

– Если ты и дальше будешь так себя вести, тебе придется уехать отсюда. Я не собираюсь зря тратить свое время.

Эти слова пронзили меня насквозь, и я принялся рыдать. О боже! Кас выглядел смущенным. Было очевидно, что для него это стало полной неожиданностью. В нарушение всех своих принципов он обнял меня и прижал к себе. «Все будет в порядке. Все будет хорошо», – бормотал он, на какое-то мгновенье превратившись из злобного парня в милого старикана.

Случившийся со мной нервный срыв имел веские основания. Я не хотел покидать этот дом, для меня подобная ситуация стала бы глубокой травмой. Помимо всего того, что Кас вбил в мою голову насчет чемпионских перспектив, мне нравилось жить в нормальной семье. Раньше я никогда не испытывал таких чувств. Здесь я завел новых друзей, начал осознавать, что нужен кому-то. И куда мне теперь было деваться? Обратно в Браунсвилл? Ряды моих приятелей там редели день ото дня, особенно под Рождество или Новый год – именно тогда большинство из них погибало на улице в попытке раздобыть денег. Каждый год после праздников мы с друзьями собирались и интересовались друг у друга: «Ну, что нового?» И всякий раз оказывалось, что кого-нибудь из наших корешей застрелили во время грабежа: «Серьезно? Того пацанчика, который только вчера вечером тусил с нами? Он еще так от души хохотал. Его убили?»

Мне нужно было какое-то время, чтобы прийти в себя после угрозы Каса. Когда Камилла заметила, что я хандрю, она направилась к нему:

– Что случилось с Майком? Почему он плачет? Все в порядке?

– С ним ровным счетом ничего не произошло, – ответил тот. – С Майком все хорошо.

Камилла все же узнала, в чем было дело, и встала на мою защиту:

– Куда он пойдет? Ему просто некуда деваться!

После этого случая я стал тренироваться еще усерднее – если только такое было возможно. Я работал без продыху и увеличивал нагрузку каждый день. Когда я возвращался из спортзала, у меня оставались силы лишь на то, чтобы доползти по лестнице в свою комнату. С того дня у меня больше не было с Касом серьезных ссор. Я знал, что нахожусь здесь со вполне определенной целью и скорее умру, чем откажусь от нее.

Глава 6

Если бы Кас после того инцидента в школе выгнал меня из дома, это был бы уже не первый случай, когда он избавлялся от боксера. Берта Янга, который до начала съемок в фильмах о Рокки занимался боксом, всегда поражал тот факт, что Кас отказался тренировать своего соседа Вика Кампоса вскоре после того, как тот стал профессионалом. Кас просто понял, что у Кампоса нет будущего в боксе.

– Никогда не слышал, чтобы менеджер увольнял своего боксера, – удивлялся Янг. – Эта категория людей не имеет привычки отказываться от хлеба с маслом. Они готовы вписать в свою бухгалтерскую книгу хоть 70 боксеров.

Но Кас не думал о деньгах. Он с увлечением разрабатывал программу подготовки боксера, приучал его к дисциплине, чтобы тот смог одолеть поставленные задачи. Для Каса все сводилось к созданию чемпионов.