Женщины Цезаря

День был холодный, и моросил дождь. Народу собралось мало. Но ни Метелл Сципион, ни Катон не знали, что на этом собрании Публий Клодий намерен был опробовать «Войско Клодия», составленное из членов общин перекрестков. Планировалось использовать только тех, у кого был в этот день выходной, и ограничить их численность двумястами человек. Это означало, что Клодию и Дециму Бруту нужно было привлечь всего две общины: Луция Декумия и его компаньона.

Когда Катон выступил, чтобы обратиться к собранию, Клодий зевнул и вытянул вперед руки – жест, который сторонние наблюдатели расценили как знак удовольствия. Да, Клодий явно наслаждался тем, что теперь он плебей и может стоять в колодце комиция во время собраний плебса.

Но на самом деле это означало совсем другое. Как только Клодий перестал зевать, около ста восьмидесяти человек вскочили на ростру и стащили с нее Катона. Они сволокли его в колодец и принялись немилосердно избивать. Остальные семьсот плебеев поняли намек и исчезли, оставив испуганного Метелла Сципиона на ростре с тремя другими плебейскими трибунами, преданными boni. Ни один плебейский трибун не имел ликторов или какой-либо другой личной охраны. Объятые ужасом, беспомощные, все четверо могли только наблюдать за происходящим.

Велено было наказать Катона, но не разрывать его на части. Приказ был выполнен. Люди исчезли под струями дождя. Катон лежал без сознания, весь в крови, но живой и с целыми конечностями.

– О боги, я думал, тебя убьют! – воскликнул Метелл Сципион, когда он и Анхарий привели его в чувство.

– Что я такого сделал? – недоумевал Катон. В голове у него звенело.

– Ты обвинил Габиния и триумвиров, не пользуясь при этом правом неприкосновенности народных трибунов. Это предупреждение, Катон. Оставь в покое триумвиров и их марионеток, – решительно сказал Анхарий.

Цицерон тоже понял намек. Чем ближе было время вступления Клодия в должность, тем страшнее становилось Цицерону. Угрозы Клодия обвинить его регулярно передавались великому оратору «доброжелателями», но все его просьбы к Помпею заканчивались лишь рассеянными уверениями Великого Человека в том, что Клодия не следует принимать всерьез. Лишившись Аттика (который уехал в Эпир и Грецию), Цицерон не мог найти никого, кто захотел бы ему помочь. Так что когда на Катона напали в колодце комиция и стало известно, что это дело рук Клодия, бедный Цицерон потерял всякую надежду.

– Красавчик подбирается ко мне, а Сампсикераму хоть бы что! – жаловался он Теренции, чье терпение истощилось настолько, что она готова была схватить ближайший тяжелый предмет и стукнуть мужа по голове. – Я не могу понять Сампсикерама! Каждый раз, когда я завожу с ним разговор, он говорит мне, что очень огорчен этим. А потом я вижу его на Форуме с женой-ребенком, висящей у него на руке… И он весь сияет!

– Почему ты не называешь его Помпеем Магном, как положено? – не выдержала Теренция. – Будешь продолжать так – и брякнешь «Сампсикерам» где не следует, просто по привычке.

– А какое это имеет значение? Со мной все кончено, Теренция, все кончено! Красавчик отправит меня в ссылку!

– Я удивляюсь, что ты до сих пор не бросился на колени, чтобы поцеловать ноги этой проститутки Клодии.

– Я просил Аттика сделать это за меня, но безуспешно. Клодия сказала, что не имеет власти над младшим братом.

– Она предпочитает, чтобы ты целовал ей ноги, вот почему.

– Теренция, я не влюблен и никогда не был влюблен в Медею с Палатина! Обычно ты такая разумная, так почему ты настаиваешь на этом абсурде? Посмотри на ее любовников. Все они годятся ей в сыновья! А мой милейший Целий! Самый славный парень! Теперь он мечтает о Клодии, пуская слюни. Точно так же, как у половины женщин Рима текут слюни, когда они думают о Цезаре. Цезарь! Еще один неблагодарный патриций!

– Наверное, он имеет на Клодия большее влияние, чем Помпей, – предположила Теренция. – Почему не обратиться к нему?

Спаситель отечества выпрямился.

– Лучше я проведу остаток своих дней в ссылке! – сквозь зубы ответил он.

Когда Публий Клодий десятого декабря вступил в должность, весь Рим ждал затаив дыхание. Ждали и члены «Клуба Клодия», особенно Децим Брут, полководец войска общин перекрестков. Колодец комиций был слишком мал, чтобы вместить огромную толпу, которая собралась на Форуме в тот первый день, чтобы посмотреть, что вытворит Клодий. Поэтому он перенес собрание к платформе храма Кастора и объявил, что издаст закон, согласно которому каждому римлянину будут выдавать пять модиев бесплатной пшеницы в месяц. Только малая часть толпы – принадлежавшая к общинам перекрестков, которых завербовал Клодий, – знала, что сейчас прозвучит это обещание. Для большинства новость явилась сюрпризом.