Женственность. О роли женского начала в нравственной жизни человека

Слов нет, повторяю, и мужчине-отцу не чужды такого рода переживания, связанные с беременностью его жены, но это переживания за женщину и ребенка, и по интенсивности, как бы ни любил он свою жену, ни в какое сравнение не могут идти с переживаемым самой женщиною-матерью, ибо ее переживания – это не переживания за кого-нибудь, пусть и бесконечно родного, но переживания за себя, а также и за ребенка, которое есть второе же себя, в ней зреющее, даже и физически пока еще составляющее с ней одно и то же существо. Как важно нравственно это ощущение в себе другого: женщина, даже и далекая от себялюбия, начинает себя любить в этот знаменательный в ее жизни период беременности, так как в своем лице она любит живой пуповиной связанного с ней и питающегося всеми соками ее организма дитятю. А разве не существо нравственного сознания вообще в совпадении личного и общечеловеческого в совести? Правда, в чувстве, испытываемом сейчас нашей героинею, это еще не совпадение личного с общечеловеческим, но как будто бы совпадение личного с личным же, только в другой ипостаси. Однако это все же совпадение себя и не-себя, себя и другого, в котором можно уже усмотреть зачатки такого нравственного совпадения личного и общего, или, лучше оказать, физиологически-душевную предпосылку такого совпадения в женщине, которое и сделает ее столь естественно и непосредственно носительницей совести – принципов истинной человечности, о чем мы подробно будем говорить на своем месте (в главе «Женщина и идеал»), – ибо нравственное самоотречение имеет своей биологической предпосылкой простое самоотречение: если простое самоотречение, поскольку речь идет о человеке, распространяется только на своих близких, кровных и по духу (скажем, друзей), то нравственное самоотречение распространяется уже на неизмеримо более широкий круг – на совершенно незнакомых людей, – именно как людей. Мы видим, что нравственное самоотречение как явление специфически общественное, несмотря на свою, казалось бы, чисто количественную особенность, качественно отличается от простого самоотречения, но оно было бы беспочвенным без него, не имело бы биологической предпосылки. Но нужно при этом подчеркнуть, что и простое самоотречение, хотя и является биологическим явлением, в условиях человеческого общества качественно отличается от такого же в животном мире, так как оно (человеческое простое самоотречение) распространяется, как указывалось, не только на близких по родству (по крови) и не только, прибавим, на более широкий круг этих близкородственных людей, но и на близких по духу – на друзей. Здесь мы имеем дело с тем же простым самоотречением, но только на новой, человеческой основе, хотя нечто подобное мы нередко наблюдаем у животного, вскормившего своим молоком «чужое» дитя, притом иногда даже из чуждого ему животного вида.

Пока мы рассуждали с Вами таким образом, женщина счастливо разрешилась от бремени, и начался новый переломный период – уже в ее материнстве. Начинается серия новых переживаний – и тоже чисто женских. Едва оправившись от только что перенесенного потрясения, еще очень слабенькая физически, женщина вспоминает о том, что беременность сделала ее малопривлекательной внешне, и если она не думала об этом раньше или очень мало об этом думала, так как думы куда более серьезные владели, как мы видели, ее сознанием, то теперь она не может не думать о своей внешности, ибо изящество – столько же представляется ей неотъемлемой чертой ее внешности как женщины, сколько и представляет насущную потребность ее натуры. Быть красивой женщина считает своим прямым женским долгом. До чего же беременность ее обезобразила, и это столько же относится к ее лицу, сколько и к фигуре. Эта утрата красоты тоже немало причинила ей страданий, – ведь есть женщины, которых это главным образом и отпугивает от родов. Что касается ее, то утрату своей былой красоты она даже считала настоящей жертвой, приносимой ею ради ребенка, она сознательно шла на эту жертву, так как хорошо знала, что далеко не всегда красота эта восстанавливается после родов. Во время же беременности ей даже стыдно было показываться на людях, и не только потому, что она находилась, как говорится, «в интересном положении», но именно из-за утраты ею столь поражавших прежде людей красоты. Тяжелее всего было, понятно, появляться каждодневно на работе в таком виде… И мы ей вполне в этом сочувствуем, и хотим надеяться, что недалек час, когда с ростом благосостояния нашей страны женщине будет дан отпуск по беременности (с полным сохранением заработной платы, разумеется) на весь период последней. Мне кажется даже, что все мужчины с радостью согласились бы за нее это время отработать – пока еще страна не достигла соответствующего уровня благосостояния. Это было бы только по-товарищески. А ведь товарищество – закон социалистического образа жизни.