Жизнь и слово

На заседаниях он предлагает собравшимся свои запасы слов, пословиц, речений: большая часть слов, с которыми знакомит слушателей Даль, — читаем в отчете — «суть слова бытовые, обиходные, употребляемые народом ежедневно… Они касаются многих обычаев народных, поверий, суеверий и проч, и весьма часто объясняют их». Как интересно: знакомит со словами обиходными, ежедневно употребляемыми! И не в том суть, что ежедневно употребляемые народом слова могут оказаться и незнакомыми, а в том, что в рассказе Даля эти слова как бы открываются заново, что в каждом слове, а особенно в соединении слов и пословиц на одну тему, он открывает слушателям образы и картины народной жизни.

«Прочитанный им образчик относился до отдела о супружестве, о муже и жене, — находим в другом отчете. — Из этого краткого отрывка уже можно сделать замечательные выводы касательно семейной жизни русского народа и указать на многие привычки его и правила…»

Это необыкновенно важно, что главное для Даля не количество собранных слов и речений (хотя накоплены тысячи!), даже не толкование каждого из них: Даль постоянно говорит о значении своего собирательства «столько же для изучения языка, сколько и быта народного». Это отзовется потом в Далевом Словаре содержательностью его, и образностью, и, того более, его мощным творческим духом…

«В последнее время у нас заметна стала особенная любовь к исследованию своего, родного и народного…» Так начинается обращение «К читателям «Отечественных записок», помещенное в третьем номере журнала за 1847 год.

Примером деятеля, устремившего все силы на исследование быта русского народа, редакция выставляет Владимира Ивановича Даля — по его просьбе и напечатано обращение. Даль зовет читателей «помочь ему в общем деле», просит их присылать в редакцию «Отечественных записок» или же прямо на его имя («в Санкт-Петербурге, в доме г. министра внутренних дел») описания местных обрядов, рода жизни, семейного и домашнего быта простолюдина, обычаев, игр, празднеств, особенностей в промыслах и занятиях, а также месяцеслов земледельца, пословицы, поговорки, присловия, присказки, прибаутки, байки, побасенки, притчи, сказки, были, предания, загадки, скороговорки, причитания, песни, думы, простонародный язык в выражениях своих, оборотах, слоге, складе и словах… — тут надо многоточие поставить: задача собирательства, предложенная Далем, обширна, он и сам не называет всего, подробнейший перечень завершается размашистым «и прочая, и прочая, и прочая»; главное — «чем ближе и вернее сведения эти будут описаны со слов народа, тем они будут драгоценнее».

Тогда же и Русское географическое общество по настоянию Даля рассылает во все концы страны «циркуляр»: «предприятие г. Даля может увенчаться полным успехом только при содействии значительного числа лиц в разных местах России». И журнал «Современник», сообщая о трудах Даля, заключает статью Далевой «покорнейшею просьбой о посильной помощи»: «Один ничего не сделаешь; один и в доме бедует, а семеры и в поле воюют; словом, одному и у каши не споро!» И другие журналы начинают предоставлять страницы статьям о языке и словарным разысканиям — все, что поступает по этим разделам, редакции пересылают Далю. И «Губернские ведомости», газеты, издаваемые почти повсюду в России, оживляются, печатая списки «своих» местных слов с толкованиями.

Среди тех, кто готовно и щедро делится с Далем, пусть не обильными своими богатствами, известные писатели и ученые и не прославившие себя ничем учителя провинциальных гимназий, чиновники, офицеры, газетчики, студенты. Даль всех равно именует «доброхотными дателями». Иных роднит с Далем целая программа собирания и изучения языка народа; иные просто спешат доставить случайно подслушанное словцо. Дорого, что все «доброхотные датели» выступают единомышленниками.

Поначалу Даль многих из них благодарит через «Отечественные записки», называет имена; но в «Напутном» к «Толковому словарю» отмечает всех разом: «Назвать я мог бы только немногих, упустив в свое время записывать, для памяти, что и от кого получено. Из сотни имен я теперь не мог бы вспомнить и десятка… Надеюсь, что такое упущение с моей стороны никого не заставит пожалеть о сделанном добром деле». Близкому человеку Даль объясняет убежденно: «За труд ваш в Словаре не смею и благодарить: вы работаете для дела, как и я, каждому из нас придется своя доля признательности общей». Вот как — «не смею благодарить»!

Мысль, изреченная Далем, очень дорога и привлекательна: собирание и сбережение «сокровища, неоплатного никакими богатствами», — дело общее и дело доброе.

Придет время, Даль это свое убеждение тоже на деле докажет (общем и добром!) — докажет, что из подвижника-собирателя способен столь же самоотверженно превратиться в безвестного «подносчика», когда «палаты» строит другой. Свои записи народных песен (около трехсот!) он подарит собирателю Петру Васильевичу Киреевскому; накопленные во множестве лубочные картины отошлет в Публичную библиотеку.