Жизнь и слово

На семистах тысячах квадратных саженей — в смешении людей и говоров, в бесконечных разговорах, спорах, возгласах, крике, кличе, в прибаутках, присказках, байках, в непрерывной круговерти вещей, одежд, красок — в буйном кипении жизни — на этих семистах тысячах квадратных саженей лежит перед Далем как бы оживший вдруг его словарь. Нужно только расчленить шум толпы, слитный гомон торговых рядов, разъединить на слова симбирские, владимирские, костромские, ухватить новые имена давно известных предметов — и оттого сам предмет нежданно увидеть по-новому. «На рынке пословицы не купишь» — такая пословица, но надо услышать, запомнить к слову сказанную пословицу: «Пословица недаром молвится». Надо потолкаться в трактире, где заключают сделки, послушать, как торгуются купцы — «делают подходцы», каждый норовит «обуть» (обмануть, надуть) другого. Надо схватить частоговорки лоточников и бойкие зазывы лавочников. Надо заглянуть в дощатый балаган, когда алым пламенем взметнется занавес, и насладиться потешными байками раешников («А вот господин чиновник. Служит в винном департаменте, построил себе дом на каменном фундаменте»). Надо приметить мужика-скомороха, того, что бродит по ярмарке с волынкою из цельной телячьей шкуры, веселит народ, свистя всеми птичьими посвистами и разговаривая один за троих, — приметить и узнать от него, что на медяки, собранные в дурацкий колпак, он содержит семью, из них же оброк платит, «и деньги в подать, и хлеб в брюхо» — опять же поговорка.

…Больше месяца шумит, говорит, торгуется ярмарка. Ходит по ярмарке Владимир Иванович Даль. Вечером, возвратясь домой, вынимает из кармана кубик чая, кисейный платочек или колечко бирюзовое, главное же — каждый вечер приносит он домой бесценные приобретения, единственные, за которые не просят на ярмарке денег — только подбирай. Дома он раскладывает слова по полочкам в своих хранилищах; каждую пословицу переписывает дважды на «ремешки», узкие полоски бумаги: одна и та же пословица войдет в Словарь как пример для пояснения слова (подобно Оке и Волге сливаются воедино два Далевых труда) и в тетрадь, предназначенную лишь для пословиц. Таких тетрадей уже сто восемьдесят, и надо что-то делать с ними…

Даль знал, что с ними делать, и мы знаем, что сделает с ними Даль, — перед нами его труд «Пословицы русского народа».

СВОД НАРОДНОЙ МУДРОСТИ

1

«Собрание пословиц — это свод народной, опытной премудрости, цвет здорового ума, житейская правда народа», — пишет Даль. В творчестве народа привлекает Даля не только само творчество («дар созиданья»), больше — созидатель, даром этим обладающий: народ. Собирать и изучать пословицы — значит сделать «общее заключение о духовной и нравственной особенности народа, о житейских отношениях его»,

2

Собирали пословицы и прежде. В самом полном собрании, вышедшее в свет до Далева, их насчитывалось десять с небольшим тысяч. Три с половиной тысячи из них Даль отверг: они показались ему не подлинно народными. Вообще из книг, объясняет он, взято немного: большая часть пословиц собрана «по наслуху». Главный источник Далева богатства — речь народа.

«Признавая пословицу и поговорку за ходячую монету, очевидно, что надо идти по них туда, где они ходят: и этого убеждения я держался в течение десятков лет, записывая все, что удавалось перехватить на лету, в устной беседе», — объясняет Даль. Ходить по них, по пословицы — все равно что «по грибы» — в самом этом оттенке слова приоткрывается и способ Далева собирательства, и твердое убеждение его.

«В карете цугом по грибы не ездят» — в народ за пословицей, что в лес по грибы: бродить без устали от зари и до зари, своими ногами измеряя версты, продираясь сквозь чащобу, карабкаясь на пригорки и сбегая в овражки, и то и дело спину гнуть — не лениться: «Не поклонишься до земли, и грибка не поднимешь», и над каждым подслушанным речением поразмыслить, определяя его доброту, и каждое к месту пристроить: «Всякий гриб в руки берут, да не всякий в кузов кладут».

Даль по свои «грибы» ходил недаром, не зря десятки лет «до земли кланялся»: в его собрании больше тридцати тысяч пословиц, а точно — 30 130.

3

Прежде пословицы в сборниках выстраивали обычно в азбучном порядке — по алфавиту.

Но тридцать тысяч пословиц, расставленных по алфавиту, — это всего-навсего тридцать тысяч пословиц: много и мало. Можно их читать с удовольствием и с интересом, восторгаться их точностью и слогом, мудростью и остротой. И все же это лишь беспорядочный свод пословиц.

«Ум наш дробится и утомляется на первой странице», — говорит о таком чтении Даль. Главное же: не увидишь, не услышишь, что думает, что говорит народ о той или иной стороне своей жизни, о том или ином предмете, какими глазами на них смотрит. «Неразлучные по смыслу пословицы разнесены далеко врознь, а самые разнородные поставлены сподряд…»