Зимнее марево

Молчали. А на улице зашуршал дождь.

Стукнула входная дверь. Антон выскочил из комнаты. В прихожей, держась за стену, стоял папа. Плащ на нем потемнел, с волос стекала вода.

— Антон, — невнятно произнес папа. — Я ее не дождался.

Из комнаты гуськом, подталкивая друг друга, выбрались дедушка и баба Таня.

— Папа, — сказал папа, обращаясь к дедушке. — Я ходил сейчас встречать Лидию и договориться насчет дневного освещения.

— Хорошо, Костя. Иди ложись, — нетерпеливо и не скрывая досадливой гримасы, сказал дедушка.

Папа двинулся по коридору. Темная мокрая полоска на уровне его ладони тянулась вдоль стены до самого закутка. Там, возле ходиков, папу качнуло. Он взмахнул рукой и, чтобы удержать равновесие, ухватился за цепочку. Бухнула в пол тяжелая гирька, часовой домик обрушился на папу и покатился к умывальнику.

Дедушка и бабушка побежали к папе, повели его в мастерскую. Антон пронесся за ними, подобрал гирьку и покореженные ходики. Укрылся в комнате. Маятник здорово согнуло, кое-где отлетела краска с циферблата. Цепочка лопнула. И стрелки, прежде тугие, теперь вращались расхлябанно.

Пришел дедушка. Хотел погладить его по голове. Антон увернулся.

— Ну, Антоша, дорогой мой… — Дедушка обнял его за плечи. — Я сумею все исправить.

Унес и маятник, и цепочку, и домик. Только гирьку оставил, сказал: прицепим, когда все будет готово. Антон выключил у рыбок рефлектор. Их-то не следует волновать. Они должны спать, уже позднее время. А мама?.. Потерпит до завтра, ничего не поделаешь. Прямо с утра он ей все покажет.

Он вспомнил, как утром мама провожала его до двери и грустно улыбалась… И вдруг его обожгло догадкой: ну да, она прощалась с ним!.. Она же грозила папе ночью, что уедет! И если это так, если она уехала, бросила его… По множеству мелких примет он догадался, что и старшие взволнованы. Никто не ложился, и его не заставляли. Баба Таня штопала, дедушка звонил знакомым. И разговаривал странно, обрывочно:

— Я бы мог к вам зайти завтра? Нет, не по телефону. Я бы хотел кое-что узнать по медицинской части. Нет, не с домашними. Так…

А может быть, мама заболела? И ее увезли, а от него скрывают? Антон устремился к бабе Лене.

— Мама что, в больнице? Баба Лена замахала руками.

— С чего ты взял?

— Значит, она уехала от нас! — крикнул Антон. — Совсем уехала.

— Бог с тобой, — стала успокаивать его баба Лена.

— Да-да. Я слышал. Она хотела папу наказать… — Он уже собирался прибавить: папу есть за что, он и ходики сломал… А меня… Но запнулся.

В прихожей послышался шум. Знакомый стук каблуков… Он бросился к двери. По коридору шла мама, а за ней — та женщина в черном, обе раскрасневшиеся, с множеством свертков. Вышли бабушка с дедушкой. Посторонились, давая дорогу.

— Ты почему не спишь? — строго спросила мама.

Он повис у нее на шее.

— Я думал, ты не придешь.

— Да что с тобой? — Она оторвала его руки. — Пойдем в комнату, сынок.

— О, у тебя рыбки! — склонилась над аквариумом женщина в черном. Включила рефлектор, повернулась к маме. — Все в порядке, идем?

— Даже не знаю, — неуверенно пожала плечами мама.

— Да тут два шага. Соседний дом. Гера, мы с ним вместе росли. — Женщина закружилась на каблучке. Опять от нее веяло удивительным ароматом. — Вот увидишь, он обрадуется.

— Не хочу, чтоб ты уходила, — вцепился в маму Антон.

Мама молчала.

— Ну что ты, Антон? — удивилась женщина. — Завтра я приеду, и мы отправимся кататься на машине. А сегодня дай маме отдохнуть.

— Не хочу, — повторил он.

Мама улыбнулась.

— Тогда пойдем проводим гостью, — сказала она.

Все втроем вышли в закуток.

В коридоре, стоя на стуле, дедушка прилаживал ходики на прежнее место. Маятник он распрямил, а стрелки никак не слушались, не хотели держаться уголком. Безвольно, словно потерявшие силу руки, падали вниз.

РАССКАЗЫ

БАБУШКИН КОМОД

Осенью подтвердились слухи, что дом, где живет бабушка, сносят. Бабушку среди прочих жильцов пригласили в исполком и вручили ей смотровой ордер на малогабаритную квартиру в районе новостроек.

Моя мама разволновалась, стала звонить дяде Севе. Она считала, мы всей семьей должны поехать и посмотреть, какую жилплощадь бабушке предлагают. Дяде тоже жаль было бабушкиной уютной комнаты, и поехать он, разумеется, соглашался, но ввиду дикой загруженности на службе точного дня не назвал, а просил напомнить ему о поездке в конце недели.

Потом мама принялась за меня и папу.

— В субботу утром мы едем, — сказала она.

— Мы едем, — повторила она через некоторое время уже не так уверенно.

— Мы едем или не едем? — взорвалась она, когда папа включил телевизор и начал просматривать программу передач.

Папа сразу отложил газету.

— Видишь ли, — сказал он, — собственно, наверное, едем… Собственно, как твой брат решит…

Он абсолютно правильно сказал, потому что в конце недели дядя оказался занят.

— Ехать без него не имеет смысла, — убеждал маму отец. — Он в этих вопросах дока. А мы…

Мама вроде поддалась на уговоры, но в воскресенье после завтрака неожиданно сорвалась и поехала одна.

Вернулась она вечером. Прямо в пальто обессиленно опустилась на софу и сказала:

— Нет, только не это.