Знак Водолея

Яша не знал, конечно, что причиной этого инцидента был донос, полученный охранным отделением в Петербурге от одного из своих многочисленных агентов. В доносе говорилось, что этим поездом и по этому маршруту едет один из самых опасных врагов государства, молодой террорист Владимир Заврагин, недавно бежавший из пересыльной тюрьмы и, возможно, имеющий при себе секретные бумаги, адресованные заграничному руководству революционным движением в России. Не знал он и того, что офицер с неприятным, болезненным лицом был помощник начальника петербургской тюрьмы, ответственный за побег и хорошо знавший Володю лично.

Он же, ожидавший к пасхе производства в следующий чин и горько переживавший побег арестанта, ставивший крест на этом давно и страстно ожидаемом повышении, не знал, в свою очередь, что Володя Заврагин еще вчера ночью тайной болотной тропой благополучно перевезен через границу, а с паспортом и вещами для него в поезде едет совсем другой человек, который передаст все Володе на первой же австрийской станции, а сам тем же путем, что шел Володя, вернется в Россию.

До отхода офицер еще раз прошел по всем вагонам, осмотрел каждое купе, заглянул на паровоз и, убедись окончательно, что человека, которого ищет, здесь нет, угрюмый и расстроенный вернулся в ту самую комнату с грязными окнами, где уже второй день сидел безвылазно, как паук.

— Ну, или мы его завтра зацапаем, или… — сказал он и махнул рукой, садясь за свой стол, обтянутый закапанным чернилами зеленым сукном.

Офицер, сидящий в ожидании партнера за другим столиком с расставленными на доске шахматными фигурами, невольно поморщился: так зловонно было дыхание пришедшего.

— Евсей Карпович, дружочек, — ласковым тоном сказал он, — скажите, почему бы вам не попробовать клизмы?

Помощник начальника тюрьмы нахмурился и покраснел.

— Клизмы? Какие клизмы?

— Да обыкновенные, очистительные! Грубо говоря, клистир, каким солдат в лазаретах пользуют. У вас же это желудочное?

— Да, пожалуй, желудочное…

— Все от желудка, уверяю вас! Я недавно прочитал книжку, удивительная премудрость — учение йогов индийских. Они еще за тысячу лет знали, что это первейшее средство! И птицы так делают… Я одолжу вам эту книжку, там подробно описано. Я сам раз в две недели хожу к фельдшеру. Промоет — и как стеклышко!

— Что ж… клистир, пожалуй, можно попробовать…

— Попробуйте, попробуйте, я скажу фельдшеру. Вот и профессор Мечников, говорят, советовал…

Помощник начальника тюрьмы кашлянул, прикрывая ладонью рот.

— Я профессорам, по правде сказать, не верю. Жулье!

— Ну, это старинное средство.

— Разве что старинное…

Они замолчали. Глядя в окно, за которым истлевал мокрый весенний денек, помощник начальника тюрьмы сказал.

— Так неужто же мы его прохлопали?

16

Всякий, имевший удовольствие ехать в первом классе экспресса, с его свежим постельным бельем, теплыми и уютными купе, вежливой и неназойливой прислугой, не будучи при этом обремененным ни громоздким багажом, ни семейством, ни другими скорбями, свойственными пожилому возрасту, знает, как сладко спится под стук вагонных колес и аппетитно кушается в вагоне-ресторане, за окном которого плывут невысокие горы, покрытые чистеньким снегом, аккуратные леса, будто игрушечные деревеньки с островерхими кирхами; как быстро завязываются знакомства, весело и непринужденно затеваются дружеские разговоры с такими откровениями, о которых в других местах и думать бы не приходилось.

В вагоне-ресторане, когда он внимательно изучал многоязычную обеденную карту, пышная официантка-чешка, склонясь над ним, спросила, ласково и певуче выговаривая немецкие слова:

— Würden Sie einverstanden Sein wenn sich an Ihren Tisch, noch ein Herr, sehr der auch Russe ist?[2]

— Oh, bitte, bitte![3] — воскликнул Яша.

Чешка улыбнулась и отошла. Яша огляделся. Ресторан в самом деле был полон, свободных столиков не было. Богатые старухи в шляпах минувшего столетия, громогласные господа с нависшими рдеющими затылками, надменные австрийские офицеры в опереточно-ярких мундирчиках, сдобные, румяные красотки, весело смеющиеся на шутки своих расфранченных кавалеров…

По узкому проходу шел среди них долговязый молодой человек с пристальным и несколько напряженным взглядом темных, широко расставленных глаз. Яша сразу отметил, что воротник его рубашки широковат, а рукава коротки. За ним плыла улыбающаяся чешка.

Вспоминая уроки Стасика, Яша слегка поклонился и, показывая на кресло напротив, непринужденно сказал:

— Милости прошу. Вы русский, кажется?

— Да, русский, — отрывисто бросил тот и быстро сел на свободное место. — Спасибо, — так же отрывисто добавил и стал глядеть в карточку, поданную официанткой.

Яша заказал бифштекс по-венски и, как знаток, все тем же непринужденно-дружеским тоном обратился к нему:

— Я заказал прославленный венский бифштекс. Это, должно быть, вкусно. Рекомендую.

— Да, пожалуйста. Мне тоже! — ответил тот, закрывая папку с золотым тиснением.

— Альзо! — сказал Яша официантке, показывая на молодого человека и поднимая два пальца.

— И пиво! — сказал молодой человек.

— A pivo… — кивнула официантка и отошла.