Знакомство с «Божественной комедией» Данте Алигьери

Поэт Данте объясняет понятие «симония» пересказывая то место из Деяний Апостолов, где Симон Магнус (Маг/Колдун) пытается купить себе духовное просветление, которому он был свидетелем, когда Дух Святой снизошёл на апостолов. Святой Пётр отказывает ему, Симон учится колдовству, возвращается обратно и чтобы унизить Святого Петра пролетает над городскими воротами. Святой Пётр молится о помощи против Симона и Симон низвергается со своего полёта беспомощно болтая в воздухе ногами.

(Ад 19:1–6)

О Симон-маг, последыши худые!

Вы не хотите повенчать с добром

божественные ценности благие. (003)

За них вам платят златом, серебром.

Теперь вас, алчных, призывают трубы

и в третьей яме вам отведен дом. (006)

(Inferno 19:1–6)

O Simon mago, o miseri seguaci

che le cose di Dio, che di bontate

deon essere spose, e voi rapaci (003)

per oro e per argento avolterate,

or convien che per voi suoni la tromba,

però che ne la terza bolgia state. (006)

Данте и Вергилий видят, что в канале высечены ямы в камне. Эти ямы напоминают Данте каменные купели для крещения в церкви. Из этих ям торчат ноги.

(Ад 19:13–30)

По сторонам и в глубине могила

свинцовых валунов была полна,

в них дырки равно круглые пробило. (015)

Не меньше и не больше их длина,

чем видел в Сан-Джованни моем милом,

где из камней купель сотворена. (018)

Одну из них разбил я с юным пылом,

чтобы младенец в ней не утонул.

Пусть знают все (021)

Вне рта, который грешников сглотнул,

от пят до ляжек ноги их торчали,

а тело внутрь голодный зев втянул. (024)

Ступни смолистым факелом пылали,

и ноги, обожженные огнем,

крутились и в изломе застывали. (027)

Как пламя лижет вещи языком

лишь по верху, коль смазаны по корке,

так обдавало пятки огоньком. (030)

(Inferno 19:13–30)

Io vidi per le coste e per lo fondo

piena la pietra livida di fori,

d’un largo tutti e ciascun era tondo. (015)

Non mi parean men ampi né maggiori

che que’ che son nel mio bel San Giovanni,

fatti per loco d’i battezzatori; (018)

l’un de li quali, ancor non è molt’ anni,

rupp’ io per un che dentro v’annegava:

e questo sia suggel ch’ogn’ omo sganni. (021)

Fuor de la bocca a ciascun soperchiava

d’un peccator li piedi e de le gambe

infino al grosso, e l’altro dentro stava. (024)

Le piante erano a tutti accese intrambe;

per che sì forte guizzavan le giunte,

che spezzate averien ritorte e strambe. (027)

Qual suole il fiammeggiar de le cose unte

muoversi pur su per la strema buccia,

tal era lì dai calcagni a le punte. (030)

В своём стремлении возвратить дух истинной церкви обратно к жизни поэт Данте идёт так далеко в своих аллюзиях, что они порой граничат с богохульством. В своём намёке на мага и колдуна Симона Данте стремится показать, что духовное и материальное перевёрнуты с ног на голову в современной ему церкви. На кончиках пяток тех ног, которые торчат из ям, он описывает языки пламени, так же как и в описании Троицы в Деяниях Апостолов, когда Дух Святой снизошёл на головы апостолов в виде пламенных языков. Данте намекает в своём описании на извращение принятия Духа Святого.

Пилигрим Данте обращается к одной из этих фигур, торчащих из ямы. Во Флоренции была традиция, по которой осуждённый убийца был погребён в земле головой вниз и перед смертью к нему приходил священник, чтобы принять от осуждённого исповедь. Пилигрим Данте выполняет эту роль священника для папы, который погребён в этой яме. Папа описан здесь как убийца церкви и преемник скорее колдуна Симона, чем Святого Симона Петра.

(Ад 19:46–51)

«Кто б ни был ты, что верх внизу зажал,

грустна душа, забитая, как свая.

Словцом ответь, коль можешь», – я сказал. (048)

И, к исповеди голову склоняя,

стал, как монах, которого призвал

убийца, смертной казни ожидая. (051)

(Inferno 19:46–51)

“O qual che se’ che ‘l di sù tien di sotto,

anima trista come pal commessa,”

comincia’ io a dir, “se puoi, fa motto.” (048)

Io stava come ’l frate che confessa

lo perfido assessin, che, poi ch’è fitto,