Знакомство с «Божественной комедией» Данте Алигьери

Вот отчего закону подчиниться

и зоркому царю вам надлежит,

что к башне града истины стремится. (096)

(Purgatorio 16:94–96)

Onde convenne legge per fren porre;

convenne rege aver, che discernesse

de la vera cittade almen la torre. (096)

Император отсутствует, вместо него папа пытается прибрать к рукам императорские функции. Папа и церковь пренебрегают своими обязанностями культивировать душу, вместо этого они стремятся заполучить политическую власть, деньги и славу.

(Чистилище 16:106–112)

Достойный Рим привык иметь в пределах

два солнца, позволявших видеть путь

мирской и Божий, ведших дух и тело. (108)

Одно другим погашено, сомкнуть

пришлось меч с пастырем, но в совмещеньи

нет сил живых, чтобы вперед шагнуть, (111)

хоть не боятся своего скрещенья.

(Purgatorio 16:106–112)

Soleva Roma, che ’l buon mondo feo,

due soli aver, che l’una e l'altra strada

facean vedere, e del mondo e di Deo. (108)

L’un l’altro ha spento; ed è giunta la spada

col pasturale, e l’un con l’altro insieme

per viva forza mal convien che vada; (111)

Если правители ведут себя таким образом, то и те, кого они направляют, тоже будут вести себя таким образом.

В Песни 19 «Ада» пилигрим Данте встретил многих правителей разных мастей и понял из этих встреч, что зло и жестокость распространяются на массы через правителей. Поэт Данте намекает в связи с этим на ветхозаветного пророка Еремею и его обращение к правителям о том, что они должны осознать свою ответственность перед народом, ведь именно они являются причиной жалкого состояния народа.

Пилигрим Данте должен познать, как ему преобразовать себя и избежать ошибок грешников, виденных им в загробной жизни.

Дискуссия между тем продолжается, и следующая тема для размышлений – любовь. В Песни 17 «Чистилища» поэт Данте формулирует своё понятие любви, согласно которому можно различить два типа любви, любовь природную и разумную.

Природная любовь никогда не ошибается, разумная же может ошибиться: или выбирая неверный объект для любви, или недостаточно сильно ангажируя себя, или проявляя излишнюю ретивость.

(Чистилище 17:91–96)

Создатель и созданья никогда,

ты знаешь, без любви не пребывают

природной иль душевной, как когда. (093)

В природной, сын, ошибок не бывает.

В другой – ошибка иль дурной предмет,

избыток, малость силы подсекают. (096)

(Purgatorio 17:91–96)

“Né creator né creatura mai,”

cominciò el, “figliuol, fu sanza amore,

o naturale o d'animo; e tu ’l sai. (093)

Lo naturale è sempre sanza errore,

ma l'altro puote errar per malo obietto

o per troppo o per poco di vigore.[”] (096)

Поэт Данте утверждает, что любовь выражается в конечно счёте в том, что мы выбираем. То, что мы выбрали, и есть то, что мы любим. Как объясняет Аристотель, природная любовь представляет собой желание по отношению к чему-либо без примешивания к этому воли. Разумная любовь, по Аристотелю, это то, что личность в состоянии совершить – способность сделать выбор. Формулируя и определяя, какой выбор верный, а какой неправильный, поэт Данте конструирует свою «Комедию» как единую поэму любви.

Неверный объект для любви, или неверно приложенная любовь, определяются через гордыню, честолюбие, зависть и гневливость; недостаточная любовь, или нехватка любви определяются через лень; безудержная любовь определятся через скупость и разбазаривание, обжорство и сластолюбие. Все эти определения и заполняют семь террас чистилища.

(Чистилище 17:97-102)

Пока добра изъяна в первой нет,

сама собой вторая управляет,

и злых услад не прорастает цвет. (099)

Когда же зла усердье искривляет

излишком, недостатком сил людских,

против творца творенье выступает. (102)

(Purgatorio 17:97-102)

Mentre ch’elli è nel primo ben diretto,

e ne' secondi sé stesso misura,

esser non può cagion di mal diletto; (099)

ma quando al mal si torce, o con più cura

o con men che non dee corre nel bene,

contra ’l fattore adovra sua fattura. (102)

Похожее объяснение может быть применено к структуре «Ада», где эти определения достигают экстремальных выражений. В этой части «Комедии» поэт приближается к основам существования, заключающимся для него в любви и добре. Лень определена как любовь, которой не хватает усилия.

(Чистилище 17:127–132)