Знакомство с «Божественной комедией» Данте Алигьери

Под ним Помпей и Сципион в удалом

порыве взяли холм, тебе родной,

что кажется от горечи усталым. (054)

Тот знак во времена, когда покой

вернуть хотело небо всему свету,

по воле Рима Цезарь нес с собой. (057)

(Paradiso 6:52–57)

Sott’ esso giovanetti trïunfaro

Scipione e Pompeo; e a quel colle

sotto ’l qual tu nascesti parve amaro. (054)

Poi, presso al tempo che tutto ’l ciel volle

redur lo mondo a suo modo sereno,

Cesare per voler di Roma il tolle. (057)

Убийство Юлия Цезаря бросило Италию в гражданскую войну, с военными ужасами в Модене и Перуджии.

(Рай 6:73–78)

О том, как знак правитель новый гнул

Брут с Кассием в аду крикливо лают,

в Модене и Перудже – скорбный гул. (075)

И Клеопатра грустная стенает

еще, что, от орла сбежав, змеей

себя убила в миг, что ужасает. (078)

(Paradiso 6:73–78)

Di quel che fé col baiulo seguente,

Bruto con Cassio ne l’inferno latra,

e Modena e Perugia fu dolente. (075)

Piangene ancor la trista Cleopatra,

che, fuggendoli innanzi, dal colubro

la morte prese subitana e atra. (078)

Юстиниан упоминает Святого Римского Императора Карла Великого как того героя, который подхватил и понёс далее имперский идеал.

Время самого Данте толкуется поэтом как вражда между гвелфами и гибеллинами, которая является дегенеративной идеей империи, где силы, верные папе, вступают в борьбу за имперскую власть, когда сам император добровольно отстраняется от реальной политической власти. Поэт Данте отказывается присоединяться к той или иной стороне, он не желает признавать даже свою собственную партию гвелфов, поскольку в его окончательном мнении обе стороны виновны в политической нестабильности.

(Рай 6:100–108)

Один шел, желтой лилией махая,

другой себе присвоил общий знак;

видать, чья больше здесь ошиблась стая. (102)

Пусть гибеллины вертят так и сяк

значок другой, ведь зло того догонит,

кто справедливости не взял под стяг. (105)

Пускай тот знак и новый Карл не тронет

с своими гвельфами, боясь когтей,

какие льва повыше урезонят. (108)

(Paradiso 6:100–108)

L’uno al pubblico segno i gigli gialli

oppone, e l’altro appropria quello a parte,

sì ch'è forte a veder chi più si falli. (102)

Faccian li Ghibellin, faccian lor arte

sott' altro segno, ché mal segue quello

sempre chi la giustizia e lui diparte; (105)

e non l’abbatta esto Carlo novello

coi Guelfi suoi, ma tema de li artigli

ch’a più alto leon trasser lo vello. (108)

Юстиниан представляет других обитателей сферы Меркурия, который является наименее выдающейся среди планет, как и души обитающие здесь.

(Рай 6:112–114)

Здесь малая звезда сосредоточит

тех добрых духов, что хранили честь

в деяньях, коих слава не подмочит; (114)

(Paradiso 6:112–114)

Questa picciola stella si correda

d’i buoni spirti che son stati attivi

perché onore e fama li succeda: (114)

Один из обитателей по имени Ромео, или идущий на поклонение в Рим, был чиновником Ромео ди Вилленёв (1170–1250). В его обязанности входило приискать достойных кандидатов для женитьбы на четырёх дочерях своего господина. Он блестяще справился с заданием и каждый из его кандидатов стал королём. Это возбудило так много зависти против него при дворе, что в результате интриги ему было отказано от двора и он кончил тем, что отправился в паломничество на поклонение в Рим.

(Рай 6:127–129)

В жемчужине сей редкостным лучам

Ромео место. За благое дело

его благодарили дурно там. (129)

(Paradiso 6:127–129)

E dentro a la presente margarita

luce la luce di Romeo, di cui

fu l’ovra grande e bella mal gradita. (129)

Юстиниан восхваляет Ромео за его политические добродетели.

(Рай 6:133–142)

[ «]Раймонда Берингьери вознеся

всех дочек четырех до царской власти,

он очень скромен был, благ не прося. (135)

Потом Раймонд в косых словах напасти

у праведника попросил отчет,

тот пять и семь за десять отдал, к счастью. (138)

И дряхлым, бедным он потом уйдет,

и если бы знал мир, как он достойно

и подаянье малое берет,

хвалил его всегда бесперебойно.» (142)

(Paradiso 6:133–142)