Читаем Знакомство с «Божественной комедией» Данте Алигьери полностью

[“]Quattro figlie ebbe, e ciascuna reina,

Ramondo Beringhiere, e ciò li fece

Romeo, persona umìle e peregrina. (135)


E poi il mosser le parole biece

a dimandar ragione a questo giusto,

che li assegnò sette e cinque per diece, (138)


indi partissi povero e vetusto;

e se ’l mondo sapesse il cor ch’elli ebbe

mendicando sua vita a frusto a frusto,


assai lo loda, e più lo loderebbe.” (142)


В Песни 13 «Ада» была упомянута похожая история о Пьер де ла Винья, которому тоже отказали от места при дворе в результате завистливых интриг, что привело его к самоубийству. В истории с Ромео, однако, похожая ситуация заканчивается по-другому. Читатель поймёт намёк на собственную ситуацию Данте в ссылке, какой конец эта ссылка может иметь для него. Пьер де ла Винья был на службе у Фридриха Второго, Ромео восхваляется Юстинианом. Можно догадаться, на чьей стороне лежит симпатия Данте в этих двух историях.

Сфера Солнца – святые и мудрые

(Святой Фома Аквинский и Бонавентура.)

Как и в Песни 9 «Ада», или в Песни 9 «Чистилища», в Песни 9 «Рая» происходит большое драматическое движение. Пилигрим Данте, а с ним и читатель, возносятся наконец из тени Солнца и встречают души, известные своей мудростью и святостью. Это не только такие известные люди как Святой Франц и Святой Доминик, но и самые простые люди: ведь мудрость не равняется учёности, это более обширное понятие, настаивает поэт. В толковании Данте, мудрость имеет собирательную и общую природу, это отношение между частями и целым.

Данте иллюстрирует свою мысль метафорой, картиной колеса, или орбиты, которую образуют души, что также повторяет орбиты Солнца и Земли. Чтобы иметь возможность быть вместе с Богом, следует научиться наблюдать те же необычайные видения, что и сам Бог наблюдает.


(Рай 10:7-12)

Читатель, согласись же возноситься

за взором автора в высокий круг,

где двух движений ток соединится, (009)


где вознесен с искусством звездный цуг

маэстро, любящим свое творенье,

не отводящим глаз от милых дуг. (012)


(Paradiso 10:7-12)

Leva dunque, lettore, a l’alte rote

meco la vista, dritto a quella parte

dove l'un moto e l'altro si percuote; (009)


e lì comincia a vagheggiar ne l’arte

di quel maestro che dentro a sé l’ama,

tanto che mai da lei l’occhio non parte. (012)


Первая душа, с которой пилигрим вступает в разговор, это душа Святого Фомы Аквинского (1224–1274), первого религиозного философа в западной истории. Во времена Данте некоторые элементы его учения были осуждены церковью. Только в 16 веке Фома Аквинский был признан доминирующим богословом католической церкви. Святой Фома представляет Данте другие души, составляющие его орбиту. Между ними ветхозаветный царь Соломон, Грациан (умер в 1159), который собрал воедино церковные законы, Сигьери Брабантский (около 1240 – около 1281), профессор богословия и противник Святого Фомы, который был осуждён как еретик. Поэт Данте выражает ясно свою мысль о том, что важны не богословские противоречия, но стремление этих людей к поиску мудрости.

Святой Фома скромен и уничижён в своём представлении.


(Рай 10:94–99)

Я был овцой святых отар со дня,

когда дорогой вел нас Доменико,

на коей расцветешь, бред отклоня. (096)


(Paradiso 10:94–99)

Io fui de li agni de la santa greggia

che Domenico mena per cammino

u’ ben s’impingua se non si vaneggia. (096)


Святой Фома выражает своё мнение о коррупции в церкви и о необходимости реформы. Доминиканский орден, к которому он принадлежит, был основан фактически как одна из инициатив, направленных на реформацию церкви.

Он также упоминает Францисканский орден, который тоже был основан с целью реформации.


(Рай 11:74–78)

Пойми мой столь пространный разговор:

Франческо с Бедностью – любви стихия. (075)


Согласие сердец, и нежный взор,

и лиц в любви счастливых удивленье —

святых причина мыслей, их повтор. (078)


(Paradiso 11:74–78)

Francesco e Povertà per questi amanti

prendi oramai nel mio parlar diffuso. (075)


La lor concordia e i lor lieti sembianti,

amore e maraviglia e dolce sguardo

facieno esser cagion di pensier santi; (078)


Перейти на страницу:

Похожие книги

Гаргантюа и Пантагрюэль
Гаргантюа и Пантагрюэль

«Гаргантюа и Пантагрюэль» — веселая, темпераментная энциклопедия нравов европейского Ренессанса. Великий Рабле подобрал такой ключ к жизни, к народному творчеству, чтобы на страницах романа жизнь забила ключом, не иссякающим в веках, — и раскаты его гомерческого хохота его героев до сих пор слышны в мировой литературе.В романе «Гаргантюа и Пантагрюэль» чудесным образом уживаются откровенная насмешка и сложный гротеск, непристойность и глубина. "Рабле собирал мудрость в народной стихии старинных провинциальных наречий, поговорок, пословиц, школьных фарсов, из уст дураков и шутов. Но, преломляясь через это шутовство, раскрываются во всем своем величии гений века и его пророческая сила", — писал историк Мишле.Этот шедевр венчает карнавальную культуру Средневековья, проливая "обратный свет на тысячелетия развития народной смеховой культуры".Заразительный раблезианский смех оздоровил литературу и навсегда покорил широкую читательскую аудиторию. Богатейшая языковая палитра романа сохранена замечательным переводом Н.Любимова, а яркая образность нашла идеальное выражение в иллюстрациях французского художника Густава Доре.Вступительная статья А. Дживелегова, примечания С. Артамонова и С. Маркиша.

Франсуа Рабле

Европейская старинная литература