Золушки из трактира на площади

— А я не желаю! — наморщила лицо Клози, отчего маска пошла трещинами. — Желаю праздновать!

— Прав он, — неожиданно подала голос Бруни и попыталась встать. — Да и мне пора, завтра рано вставать!

Дрюня подал ей руку, другой вытягивая Ваниллу со стула, как репку с грядки.

— Нуте-с, идемте, мои стрекозки! — явно кому-то подражая (Матушка как ни силилась, не смогла вспомнить), произнес шут. — Пора вам баиньки!

— Ну, настоящий мужик! — обвив его шею руками, повисла на нем жена.

Бычок хмыкнул, разглядывая живописную картину.

— Вы, господин королевский шут, супругу-то вашу до дворца не допрете! — искренне посочувствовал он.

— Конечно, не допру, что я, тяжеловоз, что ли? — обиделся Дрюня. — У Матушки, вон, заночуем! Тепереча, когда мы женаты, имеем полное право спать под той крышей! Да, любимая?

— Настоящий… — простонала Ванилла, кажется, засыпая.

— Рад был видеть вас, матрона Мипидо! — сказал шут и передернулся, вспомнив встречу.

— До завтра, подруженьки, — замахала ладошками, подбородками и красными волосами Клозильда, и широко зевнула. — Грядет шедевра современного искуйства! Грядет!

— Грядет, грядет! — успокоительно улыбнулся Макхолен и закрыл за Дрюней и девушками дверь.

В опустевшей кухне, трогательно уложив зеленое лицо на тарелку с сыром, сладко всхрапывала Туча Клози, и на ее губах порхала нежная улыбка.

Матушка проснулась засветло, гонимая с постели мыслью о предстоящем непростом дне. И… не смогла оторвать гудящую голову от подушки странного, малинового цвета, вышитой павлиньими перьями. Осознав, что таких подушек отродясь не бывало в доме Хлои и Эдгара Морехода, она испуганно посмотрела выше, где обнаружила… мужской подбородок с легкой степенью небритости. А оглядевшись, увидела мужскую руку, обнимавшую ее за плечо.

Сдавленно пискнув, Матушка вскочила и отпрыгнула к стене, разглядывая двоих, спавших на ее кровати. После чего схватилась за голову.

Дрюня Великолепный, на чьем плече она, оказывается, провела остаток ночи, повернулся к Ванилле, зарылся лицом в ее сонно колышущееся декольте и засопел дальше.

— Ох! — снова простонала хозяйка комнаты.

Держась за стенку, добралась до умывальника. Сунула голову в ведро с чистой водой, остудившийся за ночь, подержала до тех пор, пока челюсти не застучали, после чего, обернув волосы полотенцем, осторожно спустилась на кухню. За столом в ряд сидели Пип, Весь, скаливший белоснежные зубы в ухмылке, и очень внимательные сестрички Гретель. Все как один смотрели на Матушку с любопытством.

— Да-а! — спустя молчаливую паузу протянул Пип и подвинул ей кружку с дымящимся отваром трав и пряностей от похмелья. — И где же тебя так угораздило?

Матушка не ответила. Обжигаясь, выдула варево, громко сказала: ‘Фу!’ и поинтересовалась у наблюдателей:

— Мастер Висту уже пришел?

— С первым лучом солнца появится, — хмыкнула Ровенна, — зорянкой прискачет! Мы, хозяйка, без него столы двигать не будем! А то вдруг он скажет, что надо по-другому.

— Ты иди в мою комнату, поспи, — заботливо предложил Весь, — а то как есть умертвие умертвием! С этими двумя разве выспишься?

— Но… — попыталась возразить Матушка, однако Пип раздражённо махнул ладонью.

— Молчи, дочка! — грозно сказал он. — Сказано — спать, значит — спать. И потом, ты забыла? У тебя два дня выходных! Вот и отдыхай. А этих… — он неодобрительно посмотрел вверх, — я сам завтраком накормлю!

Бруни собиралась было возражать, вот только слова все куда-то разбежались. Постояв немного, она развернулась и отправилась в комнату оборотня.

Весь предпочитал спать без одеяла, поэтому его убрали в сундук, стоящий у стены. Накрываясь, Матушка ощутила тонкий запах пыли и шерсти, и вдруг почувствовала себя так уютно, будто ее обнимали родные руки… Кай уехал надолго, но когда он вернется, им придется поговорить! Он и сам этого хотел, и, кто знает, не собирался ли открыть ей свое истинное имя?

Когда Матушка спустя четыре часа спустилась вниз, в зале царило оживление, подпитываемое энергией маленького Висту. Четыре стола была составлены вместе под окнами и накрыты бархатным покрывалом. Косо падающие из окон солнечные лучи расцвечивали его яркими пятнами, робко трогали груды винограда, яблок, груш и зелени, живописно разложенные в изголовье. Осень дарила людям изобилие полей и садов, которое художник стремился отобразить в шедевре. Не хватало лишь модели!

— Послать бы кого-нибудь к Клозильде, — шепотом сказала Бруни Пипу, — боюсь, не проснется она к назначенному мастером времени!

— Сестры уже пошли, — буркнул тот, — мне на сегодня опоздунов достаточно!

Матушка невольно хихикнула:

— Кого?

— Опоздунов, — повторил повар. — Еле разбудил эту пару морковок! Ванилька чуть во дворец не опоздала, а Дрюня заявил, что король будет занят весь день и его, шута, услуги ему сегодня вообще не потребуются, потому он, шут, имеет право спать до вечернего времени исполнения им, шутом, супружеских обязанностей…

Он замолчал, сердито помешивая кашу в горшке. Снял пробу, добавил сахара и ванильного порошка.

— И что дальше? — заинтересовалась Бруни.