Атаман Устя

Пять лтъ прошатался Ванька изъ мста въ мсто вдоль Волги, катался и по Каспію. Всего пробовалъ онъ, и весело, хорошо жилось… Во всхъ городахъ по Волг были у него друзья пріятели. И купцы, и свой братъ мщанинъ. Но случилось разъ… Ванька съ пріятелями въ Сызрани, изломавъ ршетку, залзли въ Соборный храмъ, обобрали его дочиста, ухлопали, да не добили сторожа, — да вс и попались… И въ острогъ сли!.. Трое изъ семи однако чрезъ мсяцъ бжали, въ томъ числ и Ванька.

Но теперь пришлось — только бывать въ городахъ и то съ опаской, а жить приходилось въ Устиномъ Яр. Не чаялъ, не гадалъ знахарь Иванъ, а попалъ въ разбойники. И радъ бы теперь въ мщане приписаться, да нельзя… Разбойничай — хочешь-не хочешь! Впрочемъ теперь Ванька Черный только и помышлялъ о томъ, чтобы сдлаться мирнымъ обывателемъ, мщаниномъ какого-либо городка и жить знахарствомъ. Онъ былъ искусникъ и въ другомъ дл — конокрадств. Но если бы судьба позволила ему стать обывателемъ — онъ готовъ былъ дать общаніе себ самому не только коней, но и собакъ не воровать.

Часто раскаивался онъ въ необдуманномъ поступк — ограбленьи собора. Какъ попалъ онъ въ это дло — онъ самъ хорошо не помнилъ. Три молодца-сорванца подпоили его нежданно въ числ прочихъ, и никогда вообще не пьющій Черный захмллъ шибко, да въ этомъ вид и увязался обворовывать храмъ городской… И попался!.. И вотъ теперь, бжавъ изъ острога, и разбойничай на Волг, т. е. называйся разбойникомъ, а въ городахъ боле недли не заживайся и ворочайся опять въ Устинъ Яръ.

За послднее время Ванька Черный сталъ все чаще и чаще отлучаться изъ Яра въ Камышинъ, гд жилъ согласникъ и помощникъ всей шайки Усти — московскій мщанинъ Савельевъ, приписавшійся уже въ камышинскіе купцы.

Какое его было настоящее имя въ город, конечно, не знали, но Устины молодцы или не знали, или предпочитали звать его по-своему, прозвищемъ, даннымъ Богъ всть кмъ и когда, но уже боле десяти лтъ назадъ. Для нихъ всхъ этотъ Савельевъ — былъ съ именемъ: дядя Хлудъ, а по сношеньямъ съ нимъ: «согласникъ».

Дядя Хлудъ былъ просто притонодержатель, т. е. имлъ постоялый дворъ въ город, гд останавливались молодцы Усти и вообще всякая «вольница».

Черный влюбился въ дочь Хлуда, а умный пристанодержатель извлекалъ себ изъ Чернаго всяческую пользу, вовсе не намреваясь, конечно, выдать замужъ за волжскаго бродягу свою единственную дочь.

Но Черный этого ршенія не зналъ и надялся. Все, что приказывалъ Хлудъ Ваньк по отношенію къ шайк, исполнялось имъ слпо, но хитро, ловко… Черный дйствовалъ, не жаля себя, надясь, что Хлудъ изъ благодарности, а отчасти оцнивъ ловкость его — ршится отдать за него красавицу-дочь, которой онъ тоже приглянулся.

Теперь Черный, по наущенію Хлуда, долженъ былъ подговорить кого-либо убить любимца Усти, Петрыня, котораго Хлудъ подозрвалъ въ измн шайк. А разгромъ Устина Яра лишалъ его, какъ согласника, хорошихъ доходовъ.

IX

Выйдя отъ атамана, Черный повидался кой съ кмъ изъ молодцовъ, повдалъ про смерть товарища ихъ, татарина Измаила, но про подозрнія насчетъ молодца, сына бывшаго атамана Тараса, не сказалъ ни слова. Устя за эту болтовню могъ разгнваться.

Вечеромъ Черный, вспомнивъ о порученіи дяди Хлуда, ршилъ не откладывать его. На краю поселка, въ маленькой полуразвалившейся хибарк, жилъ одинъ-одинехонекъ самый извстный на весь околодокъ молодецъ изъ шайки атамана Усти. Не только въ городахъ: въ Камышин, Сызрани, въ Дубовк, но даже въ Саратов знали его или слыхали о немъ, и вс боялись равно, пуще огня.

Это былъ мужикъ, бывшій заводскій приписной въ Пермской губерніи, но уже давно бросившій работу на желзномъ завод для работы на большихъ дорогахъ.

Имя его было никому неизвстно, а прозвище было — Малина.

Ему было уже лтъ за пятьдесятъ… На Волг жилъ онъ уже лтъ двадцать и зналъ его вдоль и поперекъ, отъ Казани и до Астрахани, перебывавъ въ разныхъ шайкахъ, которыя смнялись одна за другой.

Когда и съ чего началъ Малина воровскую жизнь — тоже никто не зналъ. Извстно было только, что уже три раза въ жизни попадался онъ, сидлъ въ острог, три раза вынесъ плети на площадяхъ, былъ сосланъ въ Сибирь на каторгу и три раза бжалъ снова. И теперь опять разбойничалъ.

Малину не любили въ Устиномъ Яр, и самъ атаманъ какъ бы тяготился имъ… Изъ за одного Малины и его дловъ, его чрезмрной лютости, можно было дождаться присылки особой команды солдатъ для разоренія притона и гнзда ихъ.

Малина былъ «сибирный», т. е. свирпый каторжникъ, готовый и способный на все… А по виду онъ отличался отъ всхъ молодцовъ тмъ, что ноздри были у него вырваны, а одно ухо отрзано при второй казни за побгъ съ каторги и зврское убійство около Камышина. Кром того среди лба виднлись сизыя черты въ полъ-вершка, т. е. выжженное клеймо и буквы: В. Д.- означавшія: Воръ. Душегубецъ.

Малину боялись даже обитатели Устинаго Яра, такъ какъ онъ изрдка запивалъ и пьяный впадалъ въ безсознательное неистовство.