Беседы о литературе: Запад

Попытаемся вчитаться в этого поэта, услышать голос этого человека; задумаемся над тем, что помнить блоковскую строчку «тень Данта с профилем орлиным о Новой Жизни мне поет»[15] всё-таки недостаточно для того, чтобы почувствовать, кто такой был Данте Алигьери – поэт и христианин, пламенно веривший в Бога и горячо Его любивший, сумевший почувствовать, чтó такое свет Христов, который просвещает всех[16]. И надо сказать, что его, Дантово, понимание света заимствовано через посредство латинских переводчиков и толкователей у Дионисия Ареопагита. Данте вообще, как это ни удивительно, очень близок восточным отцам Церкви, именно восточному христианству. Об этом, наверное, надо будет поговорить как-нибудь особо, потому что в таком коротком очерке всё о таком большом и удивительном поэте, конечно, не скажешь. Задача моя заключалась сегодня в том, чтобы вспомнить о Данте не как о поэте, а именно как о христианине, о человеке, который на рубеже XIII и XIV веков заговорил о Евангелии, которое есть главное в нашей вере.

У меня вопрос о Евангелии. Евангелие ведь читают представители множества конфессий, и в результате отрицания многими конфессиями святоотеческого предания это чтение Евангелия приводит к страшной ереси. Не этим ли объясняется, что только чтение Евангелия, в отрыве от Священного Предания, порождает множество ересей и еретиков разных мастей?

Мы сегодня с вами говорим не о ересях, не о еретиках и не о разных деноминациях. Мы говорим сегодня об итальянском поэте, о его стихах и о его из веков доносящемся до нас голосе, который свидетельствует нам о том, как это важно – открыть Евангелие и вчитаться в него. Думается мне, что ереси приходят не оттого, что люди читают Евангелие, а, совсем наоборот, оттого, что они его не читают. Думается мне, что источник всех ересей как раз в том и заключается, что место Евангелия начинает занимать что-то другое: какие-то обычаи, какие-то легенды, сказания или какая-то идея, доктрина. Вот когда это «что-то другое» вытесняет Евангелие – тогда мы становимся еретиками.

Скажите, пожалуйста, почему протестантское сознание в лице Фридриха Ницше (а многие считают, что его философия – это именно выражение протестантизма) определяло Данте как «гиену, блуждающую среди могил»?

Ну, во-первых, мы сегодня говорим не о Ницше и не о протестантском сознании – и я думаю, что протестанты здесь ни при чем: здесь имеет место личная точка зрения Ницше. Понимаете, Ницше очень не любил всё, что связано со сферой духа; он вообще очень не любил христианство, потому что считал, что Христос населил мир больными и убогими, нищими и несчастными людьми, а до Христа, в античные времена, все были прекрасны, как Аполлоны или Артемиды, все были златокудры, все были загорелы, богаты и счастливы. Античный мир Ницше представлял по античной поэзии и скульптуре. Новый мир он видел таким, каков он есть, и винил в том, что в этом мире так много боли, Христа. Данте для Ницше – и в этом смысле Фридрих Ницше абсолютно прав, потому что он был очень наблюдательным человеком – Данте для Ницше прежде всего христианин. И именно как христианина он клеймит его, говоря о том, что он блуждает среди могил, как гиена. Вот и всё.

Если мы не переводим Библию на современный русский язык, не обедняем ли мы русский язык? Может быть, перевод Библии на русский язык поднимет наш русский язык на качественно новую ступень?