Без зла

Да ну отчего же? Конечно же, пойдёмте пить кофе, самое время! Кофе варил он сам и, наконец-то, представился. Симон. Прекрасное человеческое имя. Я по своему обыкновению тут же про себя окрестила его Сифоном и как-то успокоилась. Терять, по большому счёту, уже было нечего, видел он меня всякую, и что-то строить из себя и закатывать глаза от его красоты было уже незачем.

Проболтали мы часа три. За всё поговорили. И про удои, и про урожай озимых, и про Генделя, любовью к которому он меня сразил окончательно.

А потом он уехал. Но обещал вернуться и таки вернулся. Этот трёхнедельный роман я буду помнить долго. Немыслимые Средиземноморские закаты, выход на яхте в море под ракетным обстрелом, духи чемоданами и гранатовое вино.

Через неделю мне сделали предложение. Очень официальное, в присутствии мамы и сестры. Все рыдали. Громко. То ли от ужаса, то ли от счастья, я так и не поняла, но было очень трогательно. А потом я полетела в Москву. Мы созванивались каждый день, а в октябре мы должны были пожениться в Праге. Ничто не предвещало беды.

Я прилетела в Тель-Авив 13 октября. Но меня никто не встретил. И никто не ответил на мой телефонный звонок. И я, даже не поплакав на набережной, вернулась домой. А через два месяца на его странице в фейсбуке уже были свадебные фото с другой женщиной.

Он же бывший кавээнщик, пошутил так, видимо. А я и поверила... кольцо осталось на память, и чемодан духов ещё не закончился. Ну вот как-то так.

Теймур

Воскресное утро, начало седьмого, я тороплюсь на раннюю литургию на Ваганьковское. Выскакиваю из вагона метро на платформу и тут же сталкиваюсь с «прекрасным». Здоровенный парень со стеклянным взглядом, намотав на кулак длиннющие волосы своей спутницы, с явным удовольствием лупасит девушку что есть мочи. Оба очень прилично одеты и не пьяны, запаха нет.

Страшно было то, что она вообще не сопротивлялась и не звала на помощь, а никто и не стремился ей помочь. Народу было немного, но были люди, были. Полиции, как водится, в нужный момент на месте не оказалось. Я кинулась к ним разнять, да куда там... Получив пару увесистых тумаков, я курицей начала метаться по платформе, хватая за руки встречных мужчин: «Помогите, пожалуйста, помогите, он её убьёт сейчас».

Никто, никто даже не остановился. Все шли, как будто ничего не происходило, проходили сквозь меня, как в другом измерении.

Глаза выхватывают в потоке человека в ярко-красном спортивном костюме.

— Молодой человек, пожалуйста, помогите! Пожалуйста!

Парень останавливается, бросает на пол сумку.

— Эй, брат, отпусти девчонку, — спокойно говорит истязателю и тут же получает кулаком в лицо.

Что произошло дальше, я не успела увидеть, так всё стремительно произошло. Короткий удар, мучитель падает, девушка падает вместе с ним, я помогаю ей распутать волосы и подняться.

— Девочка, беги, убегай! — кричу ей.

— Беги, сестра, я его подержу, — поддерживает меня спаситель в красном.

Девочка убегает, и мы остаёмся на платформе втроём. Пока поверженный «боец» приходит в себя, разглядываю нашего спасителя — молодой совсем, до двадцати пяти, красивый чернявый парень. Кавказец.

— Спасибо тебе, брат, ты, давай, тоже беги, если сейчас появится полиция, то, не дай Бог, тебя же ещё и обвинят во всём... Как зовут тебя? Откуда ты?

— Теймур. Из Чечни.

Теймур подхватывает сумку и заскакивает в подъехавший поезд. А я бегом мчусь на службу, опаздываю, конечно. И молюсь там о здравии хорошего мусульманского парня из Чечни.

Я помню тебя, Теймур. Спасибо тебе.

Илья

Илья мой на клиросе вырос, видимо, поэтому он не терпит массового пения, замучили ребёнка системой гласов. Ещё он рано научился хорошо говорить. Было ему года два или около того. После литургии подходит к нему протодьякон, вручает просфору. Ребёнок жадно ест. Протодьякон задаёт мне вопрос:

— Говорит уже?

Я киваю. Обращается к Илье:

— Как мамку-то зовут?

Илья задумчиво жуёт. Молчит. Протодьякон, почесав кончик носа:

— А папку как зовут?

Илья дожёвывает просфору, откашливается:

— Иоанн Креститель. Дай ещё просфорку.

Протодьякон на радостях вынес целый мешок.

Лухари

Меня можно поселить в стозвёздочный отель, вручить ключи от золотого «мазерати», обмотать с ног до головы шёлковыми парео цвета утренней зари, ничегошеньки это не изменит. Моя милая внутренняя и внешняя деревня приползет за мной на край света и начнёт царствовать, хоть на божницу меня усади.

Стараниями моей подруги проживаю в Сочи в квартирке лухари плюс. Самой хозяйке недосуг сюда приезжать, построила и забыла, а мы, значит, тут возлежим на кроватях «кингсайз» из розовых дерев и изображаем из себя скучающих рантье.

Соседи как на подбор. Лухари из лухари. Красивые, поджарые, шорты белые, очки и шляпы по цене хорошего комбайна, прекрасные! Прекрасные! Здороваются недоверчиво, хотя как можно доверять человеку в сарафане с Пишпишима ценой в десять шекелей, я вообще ума не приложу. Воспитание, видимо.