Без зла

Пока отливали пострадавшую водой и свежим самогоном, выяснили, что материалистка со стажем Скоробейникова проснулась в чёрной ночи без видимых причин. Ни до ветру, ни воды испить не хотелось. Лежала в тиши алтайской ноченьки, хлопала очами и думала о чём-то своём, девичьем, как кто-то незримый очень ощутимо схватил её за ногу. Неисправимая Скоробейникова решила, что это балует хозяйский кот, шикнула на него, как вдруг в её истерзанном журналами «Наука и жизнь» мозгу промелькнуло воспоминание, что кота этого она перед сном шуганула полотенцем и закрыла дверь на крючок, чтобы шаловливая животина не тревожила её сон.

Лютый ужас накрыл Скоробейникову с такой силой, что несколько минут она не могла пошевелить ни одним членом организма. И тут что-то затопало по потолку и в ночном безмолвии раздался звук детской погремушки... У Ируськи прорезался голос, от звуков которого полёг маральник во всей деревне, а с кедровых макушек осыпались позапрошлогодние шишки.

Еле отпоили девчонку. До утра во всём доме горел свет, а по нужде ходили отрядом в три человека.

Через месяц в село приехал батюшка, освятил жилище и больше никто не тревожил ни хозяйку, ни гостей.

Вот так одним материалистом на земле стало меньше.

Дед

Как-то на одном из православных порталов читала интервью священника, который утверждал, что магия в нынешнее время — это чистой воды атавизм и пугалка для экзальтированных барышень, которым нужно обращаться к врачам в дома жёлтого цвета, если им вдруг показалось, что на них оказывается какое-то колдовское воздействие.

И ведь на самом деле, XXI век на дворе, что это ещё за разнузданная гоголевщина? У нас антибиотики и прививки. Колокольным звоном давно уже чуму не отгоняют и об избавлении от пандемий молебны не служат. Странно только то, что, признавая существование светлого ангельского мира, мы взялись сурово отрицать другой, мир отвергнутых ангелов, а это, по меньшей мере, нелогично. Ведь прежде сотворения Земли и человека был создан мир ангельский, и первая битва добра и зла произошла именно там, на небесах, и не прекращается до сих пор.

В чине таинства Крещения читаются особые «запрещения», во время которых из сердца человека изгоняется диавол. Священник оборачивается лицом на запад, а не на восток, куда обычно молятся Богу, и запрещает нечистому духу именем Божиим: «Изыди и отступи от новоизбранного воина Христа Бога нашего». После запрещений и запретительных молитв совершается чин отречения от сатаны. Теперь уже сам крещаемый должен изъявить свою решимость не служить более нечистым силам. В конце отречения, которое крещаемый произносит, стоя лицом к западу, то есть к диаволу, священник обращается к человеку: «И дуни, и плюни на него». Человек символически дует, показывая диаволу его немощь по сравнению с силой Божией, к которой человек теперь прибегает, а также символически плюёт, показывая своё нежелание более служить диаволу. То есть это тоже, получается, атавизм — отречение от диавола?

И как можно утверждать, что магия — это безопасные бабьи сказки, последствия которых лечатся в кабинете психолога, я не знаю. Но про сельскую магию, страшную и беспощадную, расскажу.

Бабуля моя овдовела рано, чуть за тридцать ей было, когда умер от крупозного воспаления лёгких любимый муж Ваня, оставив её с двумя детьми на руках и огромным по тем временам кредитом от Госбанка, который брали на строительство дома. Что такое жить в деревне без мужских рук в строящемся доме — разговор долгий и тяжёлый. Всё, от заготовки сена и дров до расчистки снега, а заносило в ту пору дома по крышу, до вспахивания огромного огорода, — всё в не очень сильных женских и детских руках. А ещё нужно работать, чтобы отдать банку долг. И некому помочь особо. Родни много, но у всех свои дела — поговорили, погоревали, да занялись своим, чужое горе — оно и не горе вовсе. Обычная история.

Так и вырастила детей в одиночку бабушка. Тогда ещё никакая не бабушка, а вполне себе видная, молодая женщина по имени Клава, на которую вовсю заглядывались местные мужики. Но только тогда, когда дети, поступив в вузы, уехали из деревни в город, Клавдия «сошлась» с детным вдовцом Александром Михайловичем, не так давно похоронившим свою Дусю.

Когда деревня узнала, что Клавдия приняла в дом Михалыча, шуму было столько, что не перескажешь. В глазах односельчан это был страшный мезальянс. Добрая и щедрая Клавдия и вечно всем недовольный и жадный даже до чужого снега Михалыч. Ещё больший шум поднялся, когда деревня узнала, что жених продал свой дом и всё до копеечки положил на сберкнижку, а к Клавдии явился с пустыми карманами и двумя детьми-школьниками, гол как сокол.