Дон-Кихот Ламанчский. Часть 2 (др. издание)

Глава XL

Любители исторіи въ род этой должны быть очень благодарны Сидъ Гамедъ Бененгели за ту старательную точность, съ какою онъ разсказываетъ малйшія подробности, извлекая все, даже самую малйшую частицу ея, на свтъ Божій. Онъ рисуетъ мысли, открываетъ воображеніе, отвчаетъ на безмолвные вопросы, освщаетъ сомннія, разршаетъ предложенныя трудности, наконецъ, проявляетъ въ самой высокой степени самое прилежное стремленіе узнавать и научать. О, знаменитый авторъ, о, счастливый Донъ-Кихотъ! О, славная Дульцинея! О, милый Санчо Пансо! Вс вмст и каждый порознь проживете вы вки вчные для развлеченія и удовольствія обитателей подлуннаго міра.

Увидвши Долориду въ обморок, Санчо, какъ говоритъ исторія, воскликнулъ: «клянусь честью честнаго человка и спасеніемъ всхъ предковъ Пансо, никогда въ жизни не видлъ и не слышалъ я ничего подобнаго, и господинъ мой никогда не только не говорилъ мн, но даже и вообразить себ не могъ такого удивительнаго происшествія. Чтобы тысячи чертей прокляли тебя, великанъ, волшебникъ Маламбруно! Разв не могъ ты придумать другаго наказанія для этихъ гршницъ, вмсто того, чтобы утыкать ихъ бородами. Лучше бы ты разорвалъ ихъ ноздри снизу до верху, это было бы и приличне для нихъ, хотя бы он стали говорить потомъ въ носъ. Я готовъ биться объ закладъ, что этимъ бднымъ женщинамъ нечмъ побриться.

— Да, да, господинъ, отвчала одна изъ двнадцати дуэній; намъ нечмъ заплатить цирюльнику, и потому мы стали употреблять, какъ дешевое средство противъ бородъ, смоляные пластыри. Мы прикладываемъ ихъ въ лицу, и когда сильно рванемъ потомъ, тогда наши подбородки становятся гладкими, какъ каменная ступка. Въ Канда есть довольно женщинъ, шляющихся изъ дома въ домъ, выдергивающихъ дамамъ волосы, приглаживающихъ имъ брови и приготовляющихъ разнаго рода снадобья; но мы, дуэньи нашей графини, постоянно отказывались отъ ихъ услугъ, потому что он смахиваютъ немного на сводничество; и если господинъ Донъ-Кихотъ не поможетъ намъ, такъ насъ съ бородами и въ гробъ положатъ.

— Скорй я вырву свою бороду въ мавританскомъ краю, воскликнулъ Донъ-Кихотъ, чмъ отважусь избавить васъ отъ вашихъ бородъ.

Въ эту минуту очнулась Трифалды. «Сладостный звукъ этого общанія, о, мужественный рыцарь», сказала она, «поразилъ мой слухъ и привелъ меня въ чувство. Умоляю тебя славный, непобдимый странствующій мужъ, исполни твое благородное общаніе».

— Не обо мн будетъ сказано, что я не исполнилъ его, отвтилъ Донъ-Кихотъ. Скажите, благородная дама, что длать мн и мое мужество повергнетъ себя въ ваше распоряженіе.

— Дло въ томъ, отвчала Долорида, что отсюда до Кандаи будетъ пять тысячъ миль по сухому пути. Но если отправиться прямой дорогой по воздуху, будетъ всего только три тысячи двсти двадцать семь. Кром того Маламбруно сказалъ, что когда я встрчу рыцаря своего освободителя, онъ пошлетъ этому рыцарю коня немного лучшаго и не такого артачливаго, какими бываютъ обыкновенно утомленные вони; если не ошибаюсь того самаго деревяннаго коня, на которомъ мужественный Петръ Провансскій увезъ похищенную имъ хорошенькую Магалону. Конъ этотъ двигается пружиной, вдланной въ его лобъ и служащей для него удилами; онъ летитъ по воздуху съ такой быстротой, какъ будто его черти несутъ. И сдланъ онъ, если врить одному древнему преданію, мудрымъ Мерлиномъ. Мерлинъ далъ его другу своему графу Петру, совершавшему на немъ многія большія путешествія, во время которыхъ, какъ я вамъ говорила, онъ похитилъ хорошенькую Магалону, и посадивъ ее сзади себя изумлялъ всхъ, глядвшихъ съ земли, какъ мчался онъ съ нею по воздуху. Мерлинъ ссужалъ этимъ конемъ только тхъ, къ кому онъ особенно благоволилъ; и мы не знаемъ, здилъ ли это-нибудь на немъ со временъ Петра. Маламбруно своей волшебной силой похитилъ его и владетъ имъ теперь. На немъ онъ ежеминутно разъзжаетъ по всмъ частямъ свта. Сегодня онъ здсь, завтра во Франціи, а черезъ двадцать четыре часа въ Потози. Конъ этотъ особенно хорошъ тмъ, что онъ не стъ, не спитъ, не нуждается въ ковк и безъ крыльевъ движется въ воздух, какъ иноходецъ, съ такою ловкостью, что всадникъ можетъ скакать на немъ, держа въ рукахъ стаканъ воды и не проливъ изъ него ни капли; оттого то хорошенькая Маголова разъзжала на немъ съ такимъ удовольствіемъ,

— Ну, ужь на счетъ легкости, нтъ, кажется, животнаго лучше моего осла, прервалъ Санчо; правда, онъ ходитъ не по воздуху, а по земл, но все-таки я не промняю его ни на какого иноходца въ мір.

Вс разсмялись этой выходк Санчо, а Долорида между тмъ продолжала: «и если только Маламбруно хочетъ положить конецъ нашимъ бдствіямъ, такъ онъ пришлетъ этого коня черезъ полчаса посл наступленія сумерекъ; появленіе его, сказалъ мн Маламбруно, покажетъ, что я нашла того рыцаря, котораго искала.

— А сколько людей можетъ помститься на этомъ кон? спросилъ Санчо.

— Двое, отвтила Долорида; одинъ на сдл, другой сзади за хребт, и эти двое должны быть непремнно рыцарь и оруженосецъ или похищенная два.

— Хотлъ бы я теперь узнать, госпожа Долорида, сказалъ Санчо, какъ зовутъ этого коня?