Дон-Кихот Ламанчский. Часть 2 (др. издание)

— Не длай этого, Санчо, отвчалъ Донъ-Кихотъ; помни истинную исторію доктора Торальвы, котораго черти унесли съ завязанными глазами изъ Мадрита во всю прыть, по воздуху на кон, стоявшемъ на палк. Чрезъ двнадцать часовъ онъ прилетлъ въ Римъ, спустился въ улицу, называемую башней Нины, присутствовалъ при штурм вчнаго города, былъ свидтелемъ всхъ ужасовъ, сопровождавшихъ этотъ штурмъ, смерти конетабля Бурбона, и на другой день утромъ вернулся въ Мадритъ, гд разсказалъ все, что видлъ наканун. Между прочимъ онъ говорилъ, что тмъ временемъ, какъ онъ мчался по воздуху, чортъ веллъ ему открыть глаза, и онъ увидлъ, какъ ему казалось, такъ близко возл себя луну, что могъ бы достать ее рукой, но взглянуть на землю онъ не смлъ, боясь, чтобы у него не закружилась голова. Поэтому, Санчо, и намъ не слдуетъ развязывать глазъ; тотъ кто взялся везти насъ, тотъ и отвтитъ за насъ, и какъ знать, быть можетъ мы подымаемся все вверхъ для того, чтобы сразу упасть въ Кандаю, подобно соколу, опускающемуся внезапно съ высоты на свою добычу. Хотя мы покинули, повидимому, садъ не боле получаса, мы тмъ не мене должны были пролетть уже порядочное пространство.

— Я, правду сказать, думаю теперь только о томъ, отвчалъ Санчо, что если госпож Моделен или Маголон удобно было сидть на этомъ сидніи, то тло у нее должно быть было не совсмъ нжное.

Герцогъ, герцогиня и все общество, присутствовавшее въ саду, внимательно слушали этотъ разговоръ двухъ храбрыхъ, не проронивъ въ немъ ни слова. Наконецъ, чтобы достойно завершить это удивительное происшествіе, подъ хвостъ Клавилена положили свертокъ горящей пакли: и такъ какъ внутренность его была наполнена ракетами и петардами, по этому онъ, въ ту же минуту, съ страшнымъ шумномъ, взлетлъ на воздухъ, сбросивъ на траву, на половину покрытыхъ гарью, Донъ-Кихота и Санчо. Немного ране бородатыя дуэньи исчезли изъ саду вмст съ Трифалды и со всею ихъ свитой, вс же остальные господа, бывшіе въ саду, въ минуту паденія Клавилена, упали на землю и лежали на ней, какъ будто въ обморок. Немного измятые Донъ-Кихотъ и Санчо встали съ травы и, оглянувшись во вс стороны, страшно удивились, увидвъ себя въ томъ самомъ саду, изъ котораго они помчались въ Кандаю, а знакомое имъ общество, лежащимъ на земл недвижимо. Но удивленіе ихъ еще усилилось, когда на конц сада, они увидли воткнутое въ землю копье съ висвшимъ за немъ, на двухъ шелковыхъ шнуркахъ, блымъ пергаментомъ, на которомъ было написано большими золотыми буквами:

«3наненитый рыцарь Донъ-Кихотъ Ламанчскій предпринялъ приключеніе графини Трифалды, называемой дуэньей Долоридой и компаніей, и привелъ его къ концу тмъ только, что ршился предпринять его. Маламбруно вполн удовольствованъ этимъ. Подбородки дуэній теперь гладко выбриты, и король донъ-Клавіо съ королевой Антономазіей воспріяли свой первобытный видъ. Какъ только исполнится бичеваніе оруженосца, блая голубица въ ту же минуту освободится изъ зачумленныхъ когтей преслдующаго ее коршуна и упадетъ въ объятія своего дорогого голубка. Такъ повелваетъ волшебнйшій изъ волшебниковъ мудрый Мерлинъ».

Прочитавъ это писаніе, Донъ-Кихотъ понялъ, что дло касалось разочарованія Дульцинеи. Возблагодаривъ небо за то, что онъ такъ легко совершилъ такой великій подвигъ и возвратилъ достодолжный видъ подбородкамъ почтенныхъ дуэній, исчезнувшимъ теперь изъ сада, рыцарь подошелъ къ тому мсту, гд лежали герцогъ и герцогиня. Взявши за руку герцога, Донъ-Кихотъ сказалъ ему: «вставайте, благородный герцогъ, все ни ничего; приключеніе окончено благополучно для тла и души, что доказываетъ сіяющее въ этомъ саду писанное свидтельство.» Какъ человкъ, пробуждающійся отъ тяжелаго сна, мало-по-малу, очнулся герцогъ; за нимъ герцогиня, а тамъ и все остальное общество.

Вс они были, повидимому, такъ удивлены и поражены, что можно было, не шутя, принять всю эту мистификацію за дйствительно случившееся происшествіе. Прочитавъ съ полузажмуренными глазами знаменитое посланіе, герцогъ кинулся въ объятія Донъ-Кихота, называя его величайшимъ рыцаремъ въ мір. Санчо искалъ между тмъ глазами Долориду, желая узнать съ бородой ли она еще, и такъ ли она прекрасна безъ бороды, какъ это можно было думать, судя по ея пріятному лицу. Но ему сказали, что дуэньи исчезли вмст съ Трифалдиномъ совершенно обритыя, безъ всякихъ бородъ, — въ ту самую минуту, когда Клавилень, пылая, спустился съ воздушныхъ высотъ на землю и разбился на ней въ дребезги. — Герцогиня спросила Санчо, какъ онъ чувствуетъ себя посл такого продолжительнаго пути и что съ нимъ случилось въ дорог?