Дон-Кихот Ламанчский. Часть 2 (др. издание)

— Когда я усядусь на губернаторскомъ мст, тогда привезу къ себ сына по почт и пришлю теб денегъ. Въ нихъ у меня не будетъ тогда недостатка; потому что каждый охотно позычитъ губернатору. Только, послушай, когда станешь посылать ко мн сына, принаряди его такъ, чтобъ онъ казался не тмъ, чмъ былъ, а тмъ чмъ долженъ быть.

— Присылай только денегъ, а ужъ я наряжу его. какъ херувима.

— Жена! что-жъ соглашаешься ли ты сдлать Саншэту графиней?

— Лучше бы ей на сто аршинъ уйти въ землю въ тотъ день, въ который станетъ она графиней. Впрочемъ, длай, какъ знаешь. Ты мужъ и глава, а я рабыня твоя. Съ послдними словами Тереза захныкала такъ безнадежно, точно она ужъ зарывала въ землю свою дочь. Санчо нсколько утшилъ свою сожительницу, пообщавъ ей, какъ можно доле не длать Саншеты графиней, посл чего отправился въ Донъ-Кихоту, переговорить съ нимъ касательно приготовленія къ предстоявшему отъзду.

Глава VI

Между тмъ какъ у Санчо происходилъ только что приведенный нами замчательный разговоръ съ его женой, племянница и экономка Донъ-Кихота были въ страшномъ волненіи, замчая, по многимъ признакамъ, что герой нашъ готовится ускользнуть отъ нихъ въ третій разъ, стремясь возвратиться къ своему проклятому рыцарству. Всми силами старались он отклонить Донъ-Кихота отъ его намренія, но стараться объ этомъ значило проповдывать въ пустын, или ковать холодное желзо. Истощивъ наконецъ все свое краснорчіе, экономка сказала ему: «господинъ мой! если вы ршились еще разъ покинуть насъ съ цлію рыскать, какъ страждущая душа, по горамъ и доламъ, ища, по вашему — приключеній, а по моему разнаго рода непріятностей, то клянусь вамъ, я буду жаловаться на васъ Богу и королю».

— Не знаю, моя милая, отвчалъ Донъ-Кихотъ, что отвтитъ вамъ Богъ, ни того, что скажетъ вамъ король, но знаю очень хорошо, что на мст послдняго, я бы освободилъ себя отъ труда выслушивать весь этотъ вздоръ, съ которымъ лзутъ къ нему каждый день. Одною изъ самыхъ тягостныхъ обязанностей внценосца, я считаю обязанность все слушать и на все отвчать, и право я нисколько не желаю обезпокоивать своими длами особу короля.

— Но скажите, пожалуста, спрашивала экономка, неужели при двор нтъ рыцарей?

— Ихъ очень много тамъ, сказалъ Донъ-Кихотъ; потому что рыцари составляютъ поддержку трона и усиливаютъ его блескъ.

— Почему бы и вамъ не быть однимъ изъ этихъ счастливцевъ, перебила племянница, которые, не рыская ежеминутно по свту, служатъ спокойно своему королю и повелителю при его двор?

— Другъ мой! оказалъ Донъ-Кихотъ. Нельзя всмъ царедворцамъ быть рыцарями, ни всмъ рыцарямъ быть царедворцами; на свт нужно всего по немногу. И хотя странствующіе и придворные рыцари носятъ одно названіе, тмъ не мене между ними существуетъ огромная разница. Одни изъ нихъ, не покидая ни на минуту двора, не издерживая ни одного мараведиса, не испытывая ни малйшей усталости, спокойно путешествуютъ по цлому міру, глядя только на карту. Мы же, такъ называемые, странствующіе рыцари, неустанно объзжаемъ земное пространство, беззащитные отъ палящихъ лучей лтняго солнца и суровой стужи зимы. Мы не по картинамъ знакомы съ врагомъ; но всегда вооруженные, ежеминутно готовы сразиться съ нимъ, не придерживаясь законовъ единоборства, требующихъ, чтобы мечи противниковъ были одинаковой длины, не спрашивая о томъ, что, быть можетъ, противникъ нашъ носитъ на себ какой-нибудь охраняющій его талисманъ, не раздляя, наконецъ, передъ битвою, поровну, солнечнаго свта, и не исполняя многихъ другихъ церемоній, общеупотребительныхъ при поединкахъ. Знай, моя милая, что настоящій странствующій рыцарь не содрогнется при встрч съ десятью великанами, хотя бы головы ихъ терялись въ облакахъ, ноги были толще громадныхъ башень, руки — длинне корабельныхъ мачтъ, глаза больше мельничныхъ колесъ и пламенне пасти плавильной печи. Чуждый малйшаго страха, рыцарь мужественно и ршительно долженъ напасть на нихъ и стараться побдить и искрошить ихъ въ куски, даже тогда, еслибъ они прикрыты были чешуей той рыбы, которая, какъ говорятъ, тверже алмаза, и вооружены дамасскими палашами или палицами съ булатнымъ остріемъ, какія мн часто приходилось встрчать. Все это я говорю теб, мой другъ, къ тому, дабы ты умла отличать одного рыцаря отъ другого, какъ не мшало бы знать это различіе и сильнымъ міра сего, и лучше оцнивать заслуги мужей, называемыхъ странствующими рыцарями, между которыми встрчались такіе, имъ же царства обязаны были своимъ спасеніемъ.

— Помилуйте, сказала племянница; да вдь это все ложь, что пишутъ о странствующихъ рыцаряхъ, и вс эти рыцарскія сказки, какъ вредныя для нравовъ, достойны san benito [4].