Дон-Кихот Ламанчский. Часть 2 (др. издание)

— Чего бояться? сказалъ онъ; это должно быть руки и ноги какихъ-нибудь бандитовъ, повшенныхъ здсь на деревьяхъ; явный знакъ, что мы должны быть возл Барселоны. — Все это было совершенно справедливо. Проснувшись, ваши искатели приключеній увидли на зар тла бандитовъ, покрывавшія лсныя деревья. Наступилъ день, и если мертвые бандиты испугали нашихъ искателей приключеній, тмъ сильне испугались они, увидвши утромъ возл себя сорокъ живыхъ бандитовъ, окружившихъ рыцаря и его оруженосца; бандиты приказами имъ на кадодонскомъ нарчіи не двигаться съ мста до прихода атамана. Донъ-Кихотъ стоилъ пшкомъ, конь его былъ безъ уздечки, копье прислонено въ дереву, такъ что рыцарь лишенъ быхъ всхъ средствъ защиты. Скрестивъ руки и опустивъ на грудь голову, онъ принужденъ быхъ безмолвно сохранить себя для лучшихъ временъ. Бандиты осмотрли осла и не оставили ничего въ чемодан и котомк Санчо, и благо еще, что онъ спряталъ въ кушак деньги, подаренныя ему герцогомъ и т, которыми онъ запасся дома.

Тмъ не мене молодцы обшарили бы его и узнали, что спрятано у него между тломъ и кожей, еслибъ въ эту минуту не появился атаманъ, — человкъ лтъ тридцати четырехъ, брюнетъ, съ строгимъ, повелительнымъ взглядомъ. Онъ быхъ верхомъ на сильномъ кон и съ боку возл кольчуги его красовались дв пары пистолетовъ. Видя, что его оруженосцы (такъ называютъ себя разбойники) собираются обобрать Санчо Пансо, онъ веллъ имъ остановиться, и бандиты въ ту же минуту послушали его; такимъ то образомъ поясъ остался при Санчо. Атаманъ удивился, увидвъ прислоненное въ дереву копье, лежащій на земл щитъ и закованнаго въ желзо Донъ-Кихота, стоявшаго съ самымъ грустнымъ лицомъ, какое могла родить печаль.

«Успокойтесь,» сказалъ атаманъ Донъ-Кихоту, «вы попали не къ какому-нибудь варвару Озирису, а къ Рок Гинару, боле сострадательному, чмъ жестокому.»

— Безстрашный Рокъ! отвчалъ Донъ-Кихотъ, меня томитъ не то, что я очутился въ твоихъ рукахъ, но что нерадивый, я допустилъ взять себя въ плнъ, оставивъ коня своего безъ узды; какъ странствующій рыцарь я обязанъ быть всегда на страж самаго себя. Скажу теб, великій Гинаръ, что еслибъ меня застали верхомъ на кон, съ щитомъ въ рукахъ, то не скоро бы овладли мною, потому что я Донъ-Кихотъ Ламанчскій, наполнившій міръ славою моихъ подвиговъ.

Рокъ Гинаръ въ ту же минуту понялъ, что Донъ-Кихотъ большій безумецъ чмъ храбрецъ, и хоть онъ слышалъ это имя, тмъ не мене никогда не врилъ разсказамъ объ этомъ рыцар и никакъ не могъ вообразить, чтобы на свт пришла кому-нибудь дурь сдлаться странствующимъ рыцаремъ. И онъ чрезвычайно обрадовался этой встрч, увидвъ глазъ на глазъ то, о чемъ онъ слышалъ.

— Мужественный рыцарь! сказалъ онъ ему, не отчаивайтесь, и не кляните судьбу, приведшую васъ сюда. Быть можетъ въ роковыхъ этихъ встрчахъ, заблудшій жребій вашъ найдетъ свои истинный путь; ибо непредугаданными путями небо воздвигаетъ падшихъ и обогащаетъ бдныхъ.