Дон-Кихот Ламанчский. Часть 2 (др. издание)

— Никогда, отвтилъ Винцентъ; злая звзда моя принесла теб эту ложную всть; она пожелала, чтобы ты убила меня въ припадк ревности; но я счастливъ, оставляя жизнь мою въ твоихъ рукахъ, и, чтобы ты поврила мн, возьми, пожми, если хочешь, эту руку и стань моей женой. Ни чмъ другимъ не могу я уничтожить нанесенное мною теб, какъ думаешь ты, оскорбленіе.

Клавдія пожала ему руку, но сердце ея вмст съ тмъ такъ сжалось, что она безъ чувствъ упала на окровавленную грудь умиравшаго донъ-Винцента; смущенный Рокъ не зналъ, что длать. Слуги побжали за водой, чтобы освжить двухъ любовниковъ и успли призвать къ чувству Клавдію, но увы! не призвали къ жизни донъ-Винцента. Увидвъ его лежащимъ безъ чувствъ, убдившись, что онъ пересталъ ужь жить, Клавдія потрясла воздухъ стонами и наполнила небо своими жалобами; она рвала за себ волосы и бросала ихъ на втеръ, раздирала лицо и являла вс признаки самаго тяжелаго отчаянія. «Жестокая, неблагоразумная женщина!» воскликнула она. «Какъ легко исполнила ты свое ужасное намреніе! О, яростная ревность, въ какому ужасному концу приводишь ты тхъ, которые позволяютъ теб овладть ихъ сердцами! Безцнный женихъ мой! теперь, когда ты мой, неумолимая судьба уноситъ тебя съ брачнаго ложа въ могилу!» Въ словахъ Клавдіи было столько горечи и отчаянія, что даже на глазахъ Рока выступили слезы, а онъ не проливалъ ихъ напрасно. Слуги также рыдали на взрыдъ; Клавдія то и дло падала въ обморокъ, и весь холмъ казался мстомъ скорби и слезъ. Рокъ Гинаръ приказалъ, наконецъ, слугамъ донъ-Винцента отнести прахъ несчастнаго господина ихъ въ отцовскій домъ, — до него было недалеко, — чтобы предать его тамъ земл. Клавдія же изъявила желаніе удалиться въ монастырь, въ которомъ одна изъ ея тетокъ была настоятельницей, желая окончить жизнь свою подъ кровомъ безсмертнаго и боле прекраснаго Жениха. Одобривъ ея святое ршеніе, Рокъ предложилъ проводить ее до того мста, гд она желала укрыться, и защищать отца ея отъ мести родныхъ донъ-Винцента. Клавдія отказалась отъ этого и съ растерзаннымъ сердцемъ удалилась съ холма. Слуги домъ Винцента понесли домой трупъ господина ихъ, а Рокъ возвратился къ своей шайк. Таковъ былъ конецъ любви Клавдіи Іеронимы. Удивляться ли этому? ничмъ неудержимый порывъ слпой ревности направлялъ волю несчастной невсты.

Рокъ Гинаръ нашелъ своихъ оруженосцевъ такъ, гд приказалъ имъ ожидать себя. Посреди ихъ — верхомъ на Россинант — сидлъ Донъ-Кихотъ, уговаривая бандитовъ отказаться отъ этой жизни, одинаково опасной для тла и души. Но большая часть его слушателей были грубые гасконцы, и рчь Донъ-Кихота не производила на нихъ особеннаго впечатлнія. Воротившись, Рокъ прежде всего опросилъ Санчо, получилъ ли онъ назадъ взятыя у него вещи?

— Получилъ, отвтилъ Санчо, и теперь не досчитываюсь только трехъ головныхъ платковъ, дорогихъ для меня, какъ три большіе города.

— Что ты городишь? воскликнулъ одинъ изъ бандитовъ, эти платки у меня, они трехъ реаловъ не стоятъ.

— Твоя правда, сказалъ Донъ-Кихотъ, но оруженосецъ мой цнитъ ихъ такъ высоко во вниманію къ той особ, которая дала ихъ мн.

Рокъ Гинаръ веллъ отдать Санчо его платки, и выстроивъ затмъ свою шайку приказалъ разложить передъ бандитами вещи, деньги, одежду, словомъ все, что было награблено ими со дни послдняго раздла; посл чего, быстро оцнивъ всю эту добычу и переведши на деньги то, чего нельзя было раздлять, онъ распредлилъ все это между своими оруженосцами съ такой справедливостью, что ни въ чемъ не преступилъ ни одного пункта распредлительнаго права. Вс остались довольны, и Рокъ сказалъ Донъ-Кихоту: «если-бы съ этими людьми не быть такимъ справедливымъ и точнымъ, такъ не сладить съ ними никому». Услышавъ это, Санчо добавилъ, «по тому, что я вижу здсь, можно судить, какъ иного значитъ справедливость даже у воровъ». Въ отвтъ на это, одинъ бандитъ поднялъ аркебузъ, и вроятно размозжилъ-бы имъ голову Санчо, если-бы Рокъ не удержалъ его. Санчо весь затрясся и поклялся не раскрывать рта, пока онъ будетъ въ обществ этихъ господъ. Въ эту минуту прискакалъ бандитъ-часовой, поставленный слдить на дорог за всми прохожими и прозжими и увдомлять атамана обо всемъ, что случится. «Господинъ мой!» сказалъ онъ Року «неподалеку отсюда на дорог въ Барселону показалось много народу».

— Какого? того ли, что мы ищемъ или того, что насъ ищетъ? спросилъ Рокъ.

— Того, что мы ищемъ, отвчалъ часовой.

— Въ такомъ случа впередъ, воскликнулъ Рокъ бандитамъ, и привести сюда этихъ людей всхъ до одного.