Дон-Кихот Ламанчский. Часть 2 (др. издание)

Наконецъ Рокъ, Донъ-Кихотъ, Санчо и вся шайка отправилась разными извилинами и скрытыми тропинками въ Барселону, и пріхали туда ночью, наканун дня Св. Іоанна Крестителя. Обнявши Донъ-Кихота и Санчо, послднему Рокъ подарилъ на прощаніе общанные десять червонцевъ, — и обмнявшись за тмъ съ рыцаремъ тысячью взаимныхъ любезностей и предложеній услугъ, онъ разстался съ нашими искателями приключеній. По отъзд Рока, Донъ-Кихотъ, верхомъ на кон, дождался улыбки алой зари, которая обрадовала взоры его, освтивши цвтистыя долины; почти въ туже минуту слухъ его былъ пріятно пораженъ звуками трубъ и барабановъ, и криками бгущей толпы, покидавшей, какъ казалось, городъ. Мало-по-малу заря погасла въ лучахъ солнца, и ликъ его, превосходившій величиною щитъ, озарилъ городской горизонтъ. Оглянувшись по сторонамъ Донъ-Кихотъ и Санчо замтили море; имъ никогда еще не приходилось видть его, и оно показалось имъ несравненно больше руидерскихъ лагунъ Ламанча. Они увидли также собранныя въ порт галеры. Опустивъ шатры, галеры украсились разноцвтными знаменами и флагами, то колыхавшимися на втр, то, опускаясь, колыхавшими воду. Внутри галеръ раздавались звуки трубъ и роговъ, и громозвучная, воинственная мелодія распространялась далеко въ воздух. Тихо и спокойно было море, и на гладкой поверхности его галеры стали двигаться и какъ бы маневрировать, а между тмъ изъ города выхало безчисленное множество всадниковъ въ богатыхъ нарядахъ, верхомъ на прекрасныхъ коняхъ и стали устраивать за городомъ родъ турнира. Съ галеръ открыли продолжительную пальбу, на которую отвтили съ фортовъ и городскихъ стнъ. Загудла тяжелая крпостная артиллерія, сливаясь съ выстрлами галерныхъ пушекъ. Не волновалось море и все казалось радовалось и радовало улыбавшуюся землю на свтломъ и свжемъ воздух, отуманиваемомъ лишь дымомъ артиллеріи. Санчо не постигалъ, какъ эти двигавшіеся за вод гиганты могли имть столько ногъ.

Въ эту минуту щегольскіе всадники съ привтнымъ воинскимъ кликомъ устремились туда, гд стоялъ пригвожденный удивленіемъ къ своему мсту Донъ-Кихотъ. «Милости просимъ, милости просимъ къ намъ, зеркало, свтило и путеводная звзда странствующаго рыцарства!» громкимъ голосомъ сказалъ Донъ-Кихоту одинъ изъ всадниковъ, предувдомленный Рокомъ о прибытіи рыцаря въ Барслону. «Милости просимъ къ намъ, не того самозваннаго Донъ-Кихота Ламанчскаго, котораго показали намъ недавно въ ложной исторіи, но истиннаго, благороднаго, врнаго Донъ-Кихота, описаннаго цвтомъ историковъ Сидъ Гамедомъ Бененгели».

Донъ-Кихотъ не отвчалъ ни слова, а всадники не дожидались его отвта, но проворно повернувъ коней окружили рыцаря со всхъ сторонъ. «Эти господа узнали насъ», оказалъ тогда Донъ-Кихотъ, обернувшись къ Санчо. «Готовъ пари держать, они читали нашу исторію и даже эту недавно напечатанную исторію неизвстнаго Аррагонца.»

— Будьте такъ добры, позжайте съ нами, сказалъ между тмъ одинъ всадникъ, приблизясь въ Донъ-Кихоту, мы вс большіе друзья Рока Гинара и готовы чмъ можемъ служить вамъ.

— Если одна любезность рождаетъ другую, ваша, милостивый государь, должна быть дочерью или по крайней мр близкой родственницей любезности Рока. Ведите меня, куда вамъ угодно, сказалъ Донъ-Кихотъ, у меня нтъ другой воли, кром вашей, особенно если вамъ угодно будетъ обратить меня въ вашего покорнаго слугу.

Всадникъ отвтилъ Донъ-Кихоту не мене любезно и кавалькада съ Донъ-Кихотомъ впереди двинулась дальше при звукахъ трубъ и роговъ. На бду рыцаря, при възд его въ Барселону, отецъ всякихъ лукавствъ — лукавый и лукавые, какъ онъ, городскіе ребятишки, задумали устроить злую шутку, Донъ-Кихоту. Два смлыхъ, проворныхъ мальчугана протискались сквозь толпу и поднявъ хвосты Россинанту и ослу Санчо, подложили имъ туда по волчку. Почувствовавъ эти своеобразныя шпоры, несчастныя животныя стали прыгать, брыкать и свалили своихъ всадниковъ на землю. Побитый и пристыженный Донъ-Кихотъ поспшилъ освободить Россинанта отъ его украшеній, а Санчо сдлалъ тоже съ своимъ осломъ. Спутники рыцаря отъ души желали бы наказать дерзкихъ мальчугановъ, но это было невозможно; — они быстро скрылись въ толп слдовавшихъ за ними шалуновъ. Рыцарь и оруженосецъ сли верхомъ, и, подъ звуки музыки и восклицанія виватъ, пріхали въ большой и прекрасный домъ пригласившаго ихъ къ себ всадника, одного изъ богатыхъ барселонскихъ дворянъ, — но здсь, по вол Сидъ-Гамехъ Бененгели, мы разстаемся на время съ рыцаремъ.

Глава LXII