Дон-Кихот Ламанчский. Часть 2 (др. издание)

Между тмъ однажды утромъ, Донъ-Кихотъ вооруженный съ ногъ до головы, оружіе, какъ извстно, было его нарядомъ, а битвы отдыхомъ, такъ что онъ ни минуты не оставался безоружнымъ; — вышелъ прогуляться, и во время прогулки неожиданно встртилъ рыцаря также вооруженнаго съ головы до ногъ, со щитомъ, носившимъ изображеніе серебряной луны. Рыцарь этотъ подошелъ къ Донъ-Кихоту и громко сказалъ ему: «славный и еще никмъ достойно не восхваленный рыцарь Донъ-Кихотъ Ламанчскій! я: рыцарь серебряной луны: — неслыханныя дла мои вроятно напоминаютъ теб меня. Я пришедъ сразиться съ тобой, испытать твою силу, и заставить тебя признать мою даму, кто-бы она ни была, прекрасне Дульцинеи Тобозскои. Признавъ эту истину, ты избжишь смерти, и избавишь меня отъ труда убивать тебя. Если я останусь въ этой битв побдителемъ; то потребую однаго: чтобы ты сложилъ оружіе и, отказавшись отъ всякихъ приключеній, удалился на одинъ годъ въ твою деревню; въ продолженіи этого времени ты не прикоснешься къ мечу, это нужно для твоего счастія для спасенія души твоей. Если же ты побдишь, — голова моя тогда въ твоея власти, мое оружіе и конь мой станутъ твоими трофеями и слава моихъ подвиговъ увеличитъ твою. Подумай же и отвчай мн не медля, потому что я могу сражаться съ тобою только сегодня».

Донъ-Кихота поразило столько же высокомріе рыцаря серебряной луны, сколько поводъ, изъ-за котораго онъ вызвалъ его за бой, и рыцарь спокойно, но строго, отвтилъ ему: «Рыцарь серебряной луны, о твоихъ подвигахъ я ничего не слышалъ и готовъ заставить тебя поклясться, что никогда не видлъ ты, несравненной Дульцинеи, иначе ты не ршился бы затять этого боя; образъ моей дамы обезоружилъ бы тебя, твое заблужденіе разсялось бы и ты постигъ бы, что не было и не будетъ на свт красавицы подобной Дульцине. И не говоря, что ты солгалъ, но только, что ты заблуждаешься, я принимаю твой вызовъ съ назначенными тобою условіями, принимаю его тутъ же, чтобы ты не потерялъ сегодняшняго дня. Изъ условій твоихъ я исключаю только одно: — увеличить славу моихъ подвиговъ славой твоей; я не знаю, каковы твои подвиги, но каковы бы они ни были, для меня довольно моихъ. Бери же съ поля, что теб угодно взять, я сдлаю тоже, и что кому даетъ Богъ, пусть благословитъ Святой Петръ».

Въ город замтили рыцаря серебряной луны и, извстили вице-короля, что онъ разговаривалъ съ Донъ-Кихотомъ. Предполагая, что это какая нибудь новая шутка, устроенная донъ-Антоніо Морено или какимъ-нибудь другимъ дворяниномъ въ город, вице-король вышелъ изъ дому въ сопровожденіи нсколькихъ другихъ лицъ и явился на мст боя въ ту минуту, когда Донъ-Кихотъ тронулъ за узду коня своего, чтобы выиграть свободное поле для битвы. Зная что два бойца готовы обрушиться одинъ на другаго, вице-король помстился по средин и спросилъ, что побудило ихъ тамъ внезапно вступить въ бой?

«Споръ о первенств красоты,» отвтилъ рыцарь серебряной луны и онъ повторилъ все, сказанное имъ Донъ-Кихоту, и условія, на которыхъ долженъ былъ состояться поединокъ. Вице-король подошелъ къ донъ-Антоніо и спросилъ его, знаетъ ли онъ, кто этотъ рыцарь серебряной луны, и не шутка-ли это какая нибудь, которую вознамрились сыграть съ Донъ-Кихотомъ. Донъ-Антоніо сказалъ, что онъ не знаетъ ни кто этотъ рыцарь, ни того, въ шутку или серьезно устроенъ этотъ поединокъ. Отвтъ его заставилъ призадуматься вице-короля; онъ не зналъ, слдуетъ ли ему допустить или остановивъ бойцовъ. Увренный однако, что это должна быть какая нибудь шутка, онъ сказалъ: «господа, если вамъ остается только одно — умереть или настоять на своемъ, если господинъ Донъ-Кихотъ неумолимъ, а рыцарь серебряной луны не хочетъ уступить, въ такомъ случа впередъ, и да хранитъ васъ Богъ». Рыцарь серебряной луны и Донъ-Кихотъ весьма вжливо поблагодарили вице-короля за данное имъ позволеніе сразиться. Поручивъ себя затмъ, по обыкновенію, отъ всей души Богу и своей дам Дульцине, Донъ-Кихотъ выигралъ немного пространства, вида, что противникъ его длаетъ тоже самое, и не ожидая звука трубы и никакого боеваго сигнала къ нападенію, противники въ одно время повернули своихъ коней. Конь рыцаря серебряной луны былъ, однако, легче, такъ что рыцарь напалъ на Донъ-Кихота, проскакавъ всего дв трети пространства, и такъ сильно толкнулъ своего противника, не дотронувшись до него копьемъ, — онъ нарочно снялъ съ него наконечникъ, — что во мгновенье ока опрокинулъ его на песокъ вмст съ Россинантомъ. Подбжавъ въ ту же минуту въ побжденному Донъ-Кихоту и приставивъ въ забралу его копье, рыцарь серебряной луны сказалъ ему: «рыцарь! вы побждены, и даже убиты, если не согласитесь исполнить условій нашего поединка.» Не подымая забрала, у падшій и разбитый Донъ-Кихотъ глухимъ, протяжнымъ, какъ бы выходившимъ изъ глубины могилы голосомъ отвтилъ рыцарю серебряной луны: