Дон-Кихот Ламанчский. Часть 2 (др. издание)

— Да, да, да, отвчалъ лишенный своего носа оруженосецъ, я кумъ и закадышный другъ твой, ома Цеціаль, и сейчасъ разскажу теб, какъ я забрался сюда. Ради Бога только попроси скоре своего господина, чтобы онъ не трогалъ, не ранилъ, не билъ и не убивалъ лежащаго у ногъ его рыцаря зеркалъ, потому что это нашъ бакалавръ, Самсонъ Карраско. Между тмъ очнулся, наконецъ, самъ побжденный рыцарь, и Донъ-Кихотъ въ тоже мгновеніе приставилъ шпагу къ его глазамъ. «Вы погибли», сказалъ онъ ему, «если тотчасъ же не признаете, что несравненная Дульцинея Тобозская прелестне Кассильды Вандалійской. Мало того: вы должны общать мн, что если вы останетесь живы посл этой битвы, то отправитесь въ Тобозо, представитесь тамъ отъ моего имени Дульцине и повергнете себя въ ея распоряженіе. Если она возвратитъ вамъ свободу, тогда вы должны будете отыскать меня, — слдъ моихъ подвиговъ приведетъ васъ туда, гд я буду, — и разсказать мн все, что произойдетъ между вами и моей дамой. Вы видите, я налагаю на васъ обязательства, не противорчащія условіямъ нашего поединка.

— Признаю, отвчалъ побжденный рыцарь, что разорванный, грязный башмакъ Дульцинеи лучше взъерошенной, хотя и чистой бороды Кассильды. Общаю отправиться къ вашей дам и вернуться къ вамъ съ достодолжнымъ отчетомъ.

— Мало того, вы должны сознаться, добавилъ Донъ-Кихотъ, что побжденный вами рыцарь былъ вовсе не Донъ-Кихотъ Ламанчскій, но кто-то другой, похожій на него, подобно тому, какъ вы похожи на бакалавра Самсона Карраско, хотя вы вовсе не Карраско, но преображенный въ него моими врагами съ цлью ослабить мой гнвъ и заставить меня мягче воспользоваться моимъ тріумфомъ.

— Все это я признаю, сознаю и всему врю, говорилъ лежавшій рыцарь, совершенно также, какъ вы сами признаете, сознаете и врите. Только помогите мн, ради Бога, встать, если боль мн это позволитъ, потому что я чувствую себя очень плохо.

Донъ-Кихотъ помогъ ему подняться на ноги, вспомоществуемый омой Цеціалемъ, съ котораго Санчо не сводилъ глазъ, закидывая его вопросами, и получая такіе отвты, посл которыхъ у него не могло оставаться никакого сомннія, что онъ видитъ передъ собою дйствительно кума своего ому. Но, съ другой стороны, увренія Донъ-Кихота, что волшебникъ принялъ на себя образъ бакалавра Самсона Карраско, не позволяли ему совершенно довриться этому загадочному человку, называвшему себя кумомъ, сосдомъ и другомъ его. И, кажется, слуга, подобно господину своему, остался вполн убжденнымъ, что все это было ничто иное, какъ новыя штуки волшебниковъ — враговъ нашего рыцаря. Между тмъ рыцарь зеркалъ съ своимъ оруженосцемъ со стыдомъ удалились съ мста побоища, желая поскоре попасть въ какую нибудь деревушку, въ которой побжденный боецъ могъ бы поправить немного помятыя ребра свои. Донъ-Кихотъ же и Санчо направились по дорог въ Саррагоссу, гд мы за время и оставимъ ихъ, чтобы сказать, это такой былъ рыцарь зеркалъ и его носатый оруженосецъ.

Глава XV

Обрадованный и гордый своей недавней побдой, одержанной надъ такимъ знаменитымъ противникомъ, какимъ казался рыцарь зеркалъ, покидалъ Донъ-Кихотъ поле славной битвы, надясь услышать вскор отъ побжденнаго рыцаря — полагаясь вполн на его слово — продолжается ли еще очарованіе Дульцинеи. Пощаженный имъ противникъ, ясное дло, долженъ былъ сообщить ему объ этомъ, иначе онъ пересталъ бы быть рыцаремъ. Но одно думалъ Донъ-Кихотъ, а другое — рыцарь зеркалъ, помышлявшій, впрочемъ, въ настоящую минуту, исключительно о мазяхъ и пластыряхъ.

Теперь мы скажемъ, что бакалавръ Самсонъ Карраско посовтовалъ Донъ-Кихоту пуститься въ третье странствованіе, обсудивъ съ священникомъ и цирюльникомъ т мры, какія лучше всего было бы принять, чтобы заставить рыцаря сидть дома и не безпокоиться больше о новыхъ странствованіяхъ и новыхъ приключеніяхъ. Общее мнніе трехъ друзей было: послдовать совту бакалавра, состоявшему въ томъ, чтобы отпустить Донъ-Кихота, и отправить, подъ видомъ странствующаго рыцаря, вслдъ за нимъ Карраско, который долженъ будетъ вызвать его на бой, — и если Карраско побдитъ, что казалось дломъ не труднымъ, то постановивъ передъ боемъ въ непремнную обязанность побжденному исполнить волю побдителя, можно будетъ, въ случа побды, велть Донъ-Кихоту отправиться домой и оставаться тамъ въ теченіе двухъ лтъ, если только въ это время побдитель не сдлаетъ какихъ-нибудь перемнъ въ данномъ имъ повелніи. Несомннно было, что Донъ-Кихотъ свято выполнитъ приказаніе своего побдоноснаго противника, и тогда, въ теченіи двухъ лтъ, мало ли что могло произойти. И самъ Донъ-Кихотъ могъ забыть о своихъ сумазбродныхъ замыслахъ, и друзья его, быть можетъ, могли бы найти средство противъ его болзни.