Дон-Кихот Ламанчский. Часть 2 (др. издание)

Карраско принялъ на себя роль странствующаго рыцаря, а кумъ и сосдъ Санчо, ома Цеціаль, малый проворный и умный, предложилъ свои услуги въ качеств оруженосца. По отъзд Донъ-Кихота, Карраско нарядился въ тотъ костюмъ, въ которомъ мы его недавно видли, а ома устроилъ поверхъ своего носа другой, размалеванный, чтобы не выдать себя при встрч съ своимъ кумомъ, и вмст они послдовали за вашимъ рыцаремъ. Они едва не настигли его передъ колесницей смерти, но опоздали, и застали его уже тамъ, гд ихъ встртилъ читатель, и гд, благодаря разстроенной фантазіи Донъ-Кихота, вообразившаго себ, будто встрченный имъ бакалавръ Самсонъ Караско былъ вовсе не бакалавръ Карраско, новый Самсонъ чуть было не лишился на вки возможности получать какія бы то ни было степени — за то, что ученый мужъ не нашелъ даже слдовъ гнзда тамъ, гд собирался наловить птицъ. ома, видя дурной исходъ затяннаго ими дла, сказалъ бакалавру: «господинъ мой, Самсонъ Карраско! мы безспорно получили то, чего стоили. Пускаться въ какое угодно предпріятіе очень легко, но не такъ то легко выпутаться изъ него. Донъ-Кихотъ полуумный, а мы съ вами умницы, и однакожъ полуумный умудрился оставить умныхъ въ дуракахъ. Очень интересно было бы узнать мн теперь: кто безумне, тотъ ли, кому такъ ужъ на роду написано было обезумть, или тотъ, кто обезумлъ по собственной охот?

— Разница между нами та, отвчалъ Карраско, что одинъ былъ и останется безумцемъ, а другой можетъ возвратить себ разсудокъ во всякое время, когда найдетъ нужнымъ.

— На этомъ то основаніи я сознаюсь, отвчалъ ома, что нашла было на меня дурь сдлаться вашимъ оруженосцемъ, но теперь мн, слава Богу, пришла опять охота поумнть, и поэтому я возвращаюсь домой.

— Это твое дло, замтилъ Карраско, но думать, чтобы я вернулся домой прежде, чмъ помну бока Донъ-Кихоту, это было бы все равно, что принимать ночь за день. Только теперь я ршаюсь на это не изъ желанія навести Донъ-Кихота на путь истины, а просто изъ желанія отмстить ему. Что длать? боль въ бокахъ заглушаетъ во мн всякую жалость.

Къ счастію своему наши новые искатели приключеній попали въ какую то деревушку, гд нашелся костоправъ, для перевязки злосчастнаго Самсона. Здсь его покинулъ ома Цеціаль, самъ-же бакалавръ остался обдумывать планъ замышляемаго имъ мщенія, и мы, разставшись съ нимъ до новой встрчи, возвратимся къ Донъ-Кихоту.

Глава XVI

Восхищенный и гордый, какъ мы уже сказали, продолжалъ Донъ-Кихотъ свой путь, воображая себя, благодаря своей недавней побд, величайшинъ и храбрйшимъ рыцаремъ въ мір. Теперь онъ окончательно убжденъ былъ въ счастливомъ окончаніи всхъ предстоящихъ ему приключеній, и не обращалъ вниманія ни на какія волшебства и ни на какихъ волшебниковъ. Забылъ онъ въ эту ми нуту и безчисленные палочные удары, выпавшіе на долю его во время его рыцарскихъ странствованій, и камни, выбившіе у него половину зубовъ, и неблагодарность каторжниковъ, и дерзость грубыхъ ангуэзскихъ погонщиковъ. И думалъ онъ только, что если-бы найти ему средство разочаровать Дульцинею, то онъ могъ бы считать себя счастливйшимъ изъ всхъ рыцарей, когда либо подвизавшихся на бломъ свт. Изъ этого сладостнаго усыпленія его пробудилъ голосъ Санчо, сказавшаго ему: «не странно ли, ваша милость, что мн до сихъ поръ мерещится этотъ удивительный носъ кума моего омы?»

— И неужели ты, въ самомъ дл, думаешь, отвчалъ Донъ-Кихотъ, что рыцарь зеркалъ былъ бакалавръ Самсонъ Каррасно, а оруженосецъ его — кумъ твой ома?

— Ужъ право я не знаю, что и подумать объ этомъ, проговорилъ Санчо. Все, что говорилъ онъ мн о моемъ хозяйств, о моей семь, все это могъ знать только настоящій ома Цеціаль. И лицо то его, когда онъ очутился безъ носа, было совсмъ, какъ у кума моего омы, и голосъ, ну словомъ все, какъ у того омы, котораго я видлъ и слышалъ тысячу и тысячу разъ, потому что мы вдь земляки, да въ тому еще сосди.

— Санчо! обсудимъ это, какъ умные люди, отвтилъ Донъ-Кихотъ. Скажи мн: возможное ли дло, чтобы бакалавръ Самсонъ Карраско, вооруженный съ ногъ до головы, пріхалъ сюда — какъ странствующій рыцарь — сражаться со мной? Былъ ли я когда-нибудь врагомъ его? подалъ ли я ему какой-нибудь поводъ сердиться на меня? Соперникъ ли я его, и наконецъ воинъ ли онъ, а слдственно можетъ ли онъ завидовать стяжанной мною слав?

— Но, скажите же на милость, отвчалъ Санчо, какъ могло случиться, чтобы этотъ рыцарь, это бы онъ тамъ ни былъ, такъ походилъ на бакалавра Самсона Карраско, а оруженосецъ его на моего кума ому? И если это дло волшебства, какъ вы говорите, то разв не могло найтись на свт двухъ человкъ, похожихъ, какъ дв капли воды, на двухъ другихъ?