Дон-Кихот Ламанчский. Часть 2 (др. издание)

На этомъ мст разговоръ былъ прерванъ страшнымъ шумомъ, поднявшимся въ залахъ герцогскаго замка, и въ столовой появился вслдъ за тмъ весь взволнованный Санчо съ тряпкой на ше. За нимъ вбжало нсколько мальчишекъ, или лучше сказать бездльниковъ, изъ кухни: одинъ изъ нихъ, хотлъ, во что бы то ни стало, подставить Санчо, подъ подбородокъ миску съ какими то помоями, между тмъ какъ другой, такой же бездльникъ, собирался умыть его.

— Что это значитъ? спросила герцогиня. Что вы хотите длать? Какъ смете вы не обращать вниманія на губернатора?

— Они не позволяютъ вымыть себя, какъ это въ обыча у насъ, и какъ изволили вымыться мой господинъ и его господинъ, отвтилъ цирюльникъ.

— Нтъ, я очень хочу вымыться только водою, а не помоями, воскликнулъ Санчо; и тоже хочу, чтобы полотенце было немного почище этой тряпки. Между мною и моимъ господиномъ не такая огромная разница, чтобы его умывали ангельской водой, а меня дьявольскими помоями. Обычаи, которыхъ держатся въ герцогскихъ замкахъ тмъ и хороши, что отъ нихъ никому не становится тошно, а здшній обычай умывать помоями, хуже наказанія, налагаемаго на кающихся гршниковъ. У меня борода, слава Богу, чиста, и не нуждается въ такихъ прохлажденіяхъ. И кто осмлится коснуться волоса на моей голов, то есть на моей бород, тому я дамъ такую, говоря съ полнымъ уваженіемъ ко всмъ, затрещину, что кулакъ мой останется въ его череп, потому что подобныя угодливости и умыванія, какими потчуютъ меня здсь, похожи скоре на разныя злыя продлки, чмъ на предупредительность въ гостямъ.

Герцогиня умирала со смху, слушая Санчо и глядя на него; Донъ-Кихотъ же, не съ особеннымъ удовольствіемъ взиравшій на своего оруженосца, покрытаго какой-то тряпкой и окруженнаго разными бездльниками, всталъ съ своего мста, низко поклонился герцогу и герцогин, какъ-бы испрашивая у нихъ позволенія говорить, и обернувшись затмъ въ грубіянамъ сказалъ имъ строгимъ голосомъ: «оставьте, пожалуста, въ поко моего слугу, и уйдите туда, откуда пришли, или куда вамъ будетъ угодно. Мой оруженосецъ также чистъ, какъ всякій другой, и эти помои не для его бороды. Прошу васъ послушать меня, потому что ни онъ, ни я не любимъ шутокъ».

Санчо схватился, какъ говорятъ, за слово своего господина и добавилъ отъ себя: «пусть попробуютъ они подойти во мн, и если я подпущу ихъ, такъ теперь значитъ ночь, а не день. Принесите гребень, или что хотите. и поскребите мн бороду, но если по прежнему станутъ лзть ко мн съ какими-то тряпками, такъ пусть лучше погладятъ меня противъ шерсти».

— Санчо Пансо совершенно правъ, сказала герцогиня, и будетъ правъ, чтобы онъ не сказалъ. Онъ чистъ и не нуждается въ умываніи; а вы лнтяи и неучи поступили, не знаю, сказать ли? — слишкомъ дерзко, осмлившись поднести такой особ деревянную миску и какія-то тряпки, вмсто голландскаго полотенца и золотаго таза. Вы не могли грубіяны, невжи, скрыть зависти вашей къ оруженосцу странствующаго рыцаря.

Не только мальчуганы, но даже самъ метръ-д'отель приняли слова герцогини за чистую монету и опустивъ носы, со стыдомъ поспшили снять съ шеи Санчо тряпку и уйти изъ столовой. Избавившись заступничествомъ герцогини отъ страшной, по его мннію, опасности. Санчо поспшилъ на колняхъ поблагодарить ее. «Великія милости», сказалъ онъ ей, «исходятъ отъ великихъ господъ, и за ту милость, которую ваша свтлость только что оказали мн, а могу отплатить только желаніемъ видть себя поскоре посвященнымъ въ странствующіе рыцари, чтобы вс дни моей жизни посвятить служенію вашей сіятельной особ. Я простой крестьянинъ, Санчо Пансо, имю жену и дтей и служу оруженосцемъ. Если и могу чмъ-нибудь услужить вашему величію, то я поспшу исполнить ваши приказанія прежде, чмъ вы успете отдать ихъ.

— Сейчасъ видно, Санчо, отвтила герцогиня, что ты учился вжливости въ школ самой вжливости, — у господинат воего Донъ-Кихота, который долженъ считаться цвтомъ изящества и сливками любезности или, какъ ты говоришь, угодливости. Да хранитъ Богъ такого господина и такого слугу; одного — какъ путеводную звзду странствующаго рыцарства, другого, какъ свтило оруженосной врности. Умойся же, любезный Санчо, и въ благодарность за твою любезность, я постараюсь, чтобы герцогъ, мужъ мой, далъ теб, какъ можно скоре общанный островъ.

По окончаніи этого разговора Донъ-Кихотъ отправился отдохнуть; — Санчо же герцогиня сказала, что если онъ не слишкомъ хочетъ спать, такъ онъ доставитъ ей большое удовольствіе, отправившись поболтать съ нею и съ придворными женщинами ея въ одну прохладную залу замка. Санчо отвтилъ, что лтомъ онъ иметъ обыкновеніе всхрапнуть, посл обда, часа три, четыре, но чтобы только угодить чмъ-нибудь ея свтлости, онъ готовъ изъ кожи лзть и не спать сегодня ни одной минуты, исполняя все, что герцогин угодно повелть ему. Герцогъ между тмъ сдлалъ новыя распоряженія касательно того, какъ должно было принимать у него въ замк Донъ-Кихота, желая ни въ чемъ не отступать отъ того церемоніала, съ какимъ принимали въ замкахъ древнихъ странствующихъ рыцарей, по сказанію историковъ ихъ.

Глава XXXIII