Евгений Онегин

Among Moldavian dismal thickets She visited marquees in peace	В глуши Молдавии печальной Она смиренные шатры
Nomadic life to better know, Herself with them could wild she go,	Племен бродящих посещала, И между ими одичала,
And she forgot the speech of gods For scant and queer lots and lots	И позабыла речь богов Для скудных, странных языков,
Of words for songs of prairie districts...	Для песен степи, ей любезной...
But suddenly was changed it all:	Вдруг изменилось все кругом,
And now in my garden small She came at once as district mistress,	И вот она в саду моем Явилась барышней уездной,
In eyes with dismal thought of brains, Arid with a book in French in hands.	С печальной думою в очах, С французской книжкою в руках.
VI	VI
First time indeed my muse just now To worldly rout I can lead;	И ныне музу я впервые На светский раут44 привожу;
In all her charms, to steppes yet bound, I can with jealous shyness poop.	На прелести ее степные С ревнивой робостью гляжу.
Through tight a row of the grandeurs, Of diplomats, of army dandies,	Сквозь тесный ряд аристократов, Военных франтов, дипломатов
Of proud ladies yet she slips, She now looks, but stilly sits,	И гордых дам она скользит; Вот села тихо и глядит,
Admires all the noisy tightness, The flash of dresses and of words,	Любуясь шумной теснотою, Мельканьем платьев и речей,
Arrival slow of the guests In front of hostess young brightness,	Явленьем медленным гостей Перед хозяйкой молодою
Around ladies dark a frame Of gaping, like at pictures, men.	И темной рамою мужчин Вкруг дам как около картин.
VII	VII
She likes the order, well-composed, Of oligarchial the chats,	Ей нравится порядок стройный Олигархических бесед,
The cool of humble pride composed, Of ages medley and of ranks.	И холод гордости спокойной, И эта смесь чинов и лет.
But who is that, in throng selected, Is standing mute and unaffected?	Но это кто в толпе избранной Стоит безмолвный и туманный?
To all he seems to be some strange; In front of him the faces range	Для всех он кажется чужим. Мелькают лица перед ним
Like tiresome a rank of ghosts, In face has loftiness or spleen?	Как ряд докучных привидений. Что, сплин иль страждущая спесь
What for yet here has he been?	В его лице? Зачем он здесь?
Who's he?	Кто он таков?
Not Eugene he's at most?	Ужель Евгений?
But really?	Ужели он?..