Евгений Онегин

But people! all you are alike Your ancestor, called Eve, foremother: What's given, hardly it involves, But constantly the Dragon calls	О люди! все похожи вы На прародительницу Эву: Что вам дано, то не влечет,
To him for tree, mysterious rather: Forbidden fruit to have you'd like, Or Eden to itselfs unlike.	Вас непрестанно змий зовет К себе, к таинственному древу; Запретный плод вам подавай: А без того вам рай не рай.
XXVIII	XXVIII
But how greatly Tanya's altered!	Как изменилася Татьяна!
Her role how firmly played,	Как твердо в роль свою вошла!
And could of high oppressive order All manners quickly imitate!	Как утеснительного сана Приемы скоро приняла!
And who would look for maiden tender In this majestic casual manner	Кто б смел искать девчонки нежной В сей величавой, в сей небрежной
Of legislator of the halls?	Законодательнице зал?
And he inspired her at dawns!	И он ей сердце волновал!
Sometimes of him in midnight hazes, Untill yet Morpheus, she believes,	Об нем она во мраке ночи, Пока Морфей не прилетит,
Would come, she innocently grieves, Her languid eyes to moon she raises;	Бывало, девственно грустит, К луне подъемлет томны очи,
And dreams, that she with him as wife Will pass the peaceful mute of life!	Мечтая с ним когда-нибудь Свершить смиренный жизни путь!
XXIX	XXIX
For love all ages are submissive But to the innocent young heart	Любви все возрасты покорны; Но юным, девственным сердцам
It is benevolent, releasing, Like vernal storms in fields make start	Ее порывы благотворны, Как бури вешние полям:
The first in life the stormy passions, And they give birth to new impressions,	В дожде страстей они свежеют, И обновляются, и зреют -
Then life almighty brings the good: A pompous bloom arid costly fruit,	И жизнь могущая дает И пышный цвет и сладкий плод.
But if the age is late and fruitless At natural turn of life for rack,	Но в возраст поздний и бесплодный, На повороте наших лет,
Is sad of passions dead a track; This way the storms of autumn coolness	Печален страсти мертвой след: Так бури осени холодной
Convert the meadows to pools And bare, leafless make the woods.	В болото обращают луг И обнажают лес вокруг.
XXX	XXX
Alas! my Eugene, no doubts, With Tanya is in love like child;	Сомненья нет: увы! Евгений В Татьяну как дитя влюблен;
In languish of the loving bounds He's spending now day and night.	В тоске любовных помышлений И день и ночь проводит он.